— Это… э-э… случайно не Рекс Стюарт, а?
Джейн стремительно вскинула голову и выдала себя.
— Я так и думала, — тихо проговорила Лора.
— Но как ты узнала?
— Я не знала, дорогая. Я догадывалась. Твой отец как-то пробормотал что-то насчет Рекса, когда мы смотрели «Нашего доктора», и мне пришло в голову, что, возможно, ему известно нечто, чего не знаю я. Ты ведь всегда была откровеннее с отцом, чем со мной.
Джейн посмотрела на мать, в глазах которой увидела боль, которой прежде не замечала.
— Меня это раньше очень обижало, Джейн, — произнесла Лора, — ты всегда обращалась к нему, а не ко мне. Даже когда была маленькая… ты меня отталкивала.
— Я не хотела…
Лора вздохнула:
— Наверное, нет. Наверное, моей вины в этом не меньше, чем твоей. Мы ведь с тобой разные, как ночь и день, правда?
— А может, дело как раз в том, что мы слишком одинаковые, — предположила Джейн, и сердце у нее дрогнуло при виде того, какое удовольствие эти слова доставили матери.
— Ты так думаешь? — горячо спросила она. — Я всегда считала, что ты пошла в отца. Ты — такая умная, а я… такая… такая…
— Тоже умная, — решительно сказала дочь.
Лора выглядела одновременно изумленной и счастливой.
Реакция матери снова заставила Джейн устыдиться из-за своего отношения к ней. Она тоже виновата, что с годами они с матерью все сильнее отдалялись друг от друга. Если поведение Лоры заставляло Джейн считать себя нелюбимой, то ясно, что и она делала то же по отношению к матери.
— Ма, — робко проговорила она, — знаешь, я тебя очень люблю…
— Правда, Джейн?! — с трудом сказала та, и глаза ее странно заблестели.
Джейн встала и, подойдя к матери, обхватила ее за плечи.
— Конечно, люблю! Ты — чудесная мать.
Она села рядом.
— Я всегда думала, что ты меня презираешь, — пробормотала Лора. — А я, наверное, тебе завидовала.
— Из-за чего?
— Ты всегда была такая умная, так хорошо знала, чего хочешь от жизни. Может, поэтому я и вступала во всякие там комитеты. По крайней мере, у меня есть организаторские способности, и мне хотелось, чтобы вы с отцом мной гордились.
— Ох, ма! Я тобой горжусь. И папа тоже. Он очень тебя любит…
Лора покачала головой:
— Нет… совсем не уверена, что любит.
— Конечно, любит!
Глаза матери печально затуманились.
— Знаешь, ведь сначала он выбрал не меня. У него была какая-то девушка в городе, до того как он сюда приехал. Я поймала его в тот момент, когда он хотел ее забыть… Ах, Джейн! Разве ты не видишь? Почему, по-твоему, он все от меня терпит? Потому что ему все равно. Я все надеюсь, что он когда-нибудь меня осадит, велит замолчать. Я хочу знать, что хоть как-то на него действую!
Теперь уже разрыдалась Лора, а дочь принялась ее утешать.
— Он тебя любит, — уверяла она. — Он тебя любит, и ты ему нужна. И не смей думать иначе.
— Он никогда этого не говорит, — расстроенно пробормотала мать.
— Я налью тебе выпить. Нам обоим не помешает что-нибудь покрепче чая. — Джейн вскочила и достала из шкафчика бутылку муската.
— Это ужасно, — сказала мать, когда Джейн подошла с двумя полными руками. — Ты так расстроена, а я плачусь тебе в жилетку.
— Глупости, мама. Хорошо, что мы разговариваем с тобой по-новому. Мне сейчас нужна подруга, а кто может быть лучшей подругой, чем мать!
— Хочешь мне все рассказать, киска? — спросила мать с теплым сочувствием.
Джейн не могла решиться, несмотря на все сказанное. Очень трудно преодолеть устоявшиеся привычки.
— Только не считай, что ты обязана это делать, — мягко сказала Лора. — Но может, я смогу тебе помочь? Я ведь не такая уж старая дура, знаешь ли. К сорока девяти годам хочешь не хочешь, а кое-что узнаешь о жизни. И мне больно видеть тебя такой несчастной.
— Да… мне хотелось бы тебе рассказать.
Позже Джейн поразилась пониманию, проявленному матерью. Она не ахала изумленно, не возмущалась. Казалось, она только слушала, счастливая откровенностью дочери.
Джейн ничего не утаила. Она даже рассказала матери о Максе, чтобы той стало понятней, почему ее так ранило предательство Рекса. Но мнение матери о происшедшем потрясло Джейн.
— Бедный Рекс! — пробормотала Лора, когда дочь замолчала.
— Бедный Рекс?! — изумленно повторила Джейн.
— Да. Я уверена, что была веская причина, из-за которой он перестал быть врачом и превратился в актера. Он пережил какую-то травму. А он ведь очень хороший актер, милая. Надо отдать ему должное. Конечно, ему следовало рассказать об этой Саманте, но, наверное, он боялся тебя. Он ведь не был уверен в твоей любви, правда? С самого начала ты все время ожидала от него самого худшего.
— И я оказалась права! Он — просто второй Макс!
— Да? — мягко спросила мать.
— Да!
Лора вздохнула:
— Как жаль, что нельзя подключить человека незаметно к детектору лжи, а потом задавать ему вопросы, чтобы он ничего не знал. Это решило бы массу проблем.
— Наверное, я напьюсь, — объявила Джейн, залпом расправляясь с мускатом.
— И я с тобой.
Джейн изумленно уставилась на мать. А потом они одновременно озорно улыбнулись друг другу.
— Неси бутылку, — решительно распорядилась Лора, — а я пойду достану рюмки побольше.
Джейн осталась ночевать у родителей — вести машину она была не в состоянии, а на следующий день было жуткое похмелье. Так мне и надо, думала она, с трудом отрывая гудящую голову от подушки. Две таблетки аспирина и три чашки крепкого кофе — и она почувствовала себя чуть лучше. Головная боль почти стихла, но ничто не могло унять боль сердечную.
То, что Рекс скрыл от нее свою профессию, казалось ей неважным, но эта история с Самантой… Эти два его вранья свидетельствовали, что он не стремился к серьезным отношениям с нею — ему важен был только секс.
Джейн снова и снова возвращалась ко времени, проведенному ими наедине, к тем моментам, когда Рекс мог бы рассказать ей о Саманте. Может быть, она еще извинила бы его ложь в начале их отношений, хотя явственно помнила, как он спросил ее, нет ли в ее жизни других мужчин. Но в дальнейшем, например, во время уик-энда в «Трех холмах»? Или когда он только вез ее в квартиру Саманты? Нет-нет, с горечью поправила она себя, тогда уже было слишком поздно.
Правда, какой-то голос в глубине души все повторял ей, что место и время всегда оказались бы неподходящими, что Рекс никогда не выиграл бы. Она слишком хорошо запомнила поступки Макса и потому не могла простить Рекса.