— Потому что ты должна быть готова к борьбе.
Внутри у Джоан все сжалось.
— Что ты имеешь в виду?
Харви долго молчал, а потом ни с того ни с сего заявил с обескураживающей прямотой:
— Интересно, какова будет твоя реакция, если я скажу, что не хочу, чтобы мы жили здесь. Если мне не нравится этот продуваемый ветрами захолустный уголок и я потребую, чтобы мы перебрались в какое-нибудь другое место? Что тогда?
— Захолустный? Он вовсе не захолустный.
— Ты была когда-нибудь в тропиках, Джоан? — мягко поинтересовался он. — Там, где бананы и ананасы растут, как у нас трава, где круглый год цветут цветы…
— И где нет времен года, — отплатила она ему той же монетой, а взгляд ее при этом стал твердым как кремень. — Ни снега, покрывающего холмы, ни туманов в лощинах, ни радужного всплеска выпрыгнувшего из воды лосося…
— Послушать тебя, так здесь просто рай.
— Да, рай! — выкрикнула Джоан, сердце которой сжалось от этих язвительных слов. Он ненавидел Хедер-хауз и хотел, чтобы она тоже покинула его! — Тебе все равно, где жить! А я останусь здесь. Не могу уехать, во всяком случае сейчас. Это разобьет мое сердце.
— Оно, кажется, и так уже разбито, — невозмутимо заметил Харви, не обращая внимания на появившуюся на ее лице гримасу бешенства. — А поскольку ты потеряла последние остатки своей воли, — продолжил он, как будто нарочно выводя ее из себя, — думаю, я смогу заставить тебя подчиниться моему желанию и уехать отсюда.
— Черта с два у тебя это получится! — процедила она сквозь зубы. Неизвестно почему, но она вдруг ощутила прилив бодрости, спина ее распрямилась, вновь появилось желание бороться. Сила воли? Она покажет ему силу воли! — Некоторое время назад ты, возможно, и смог бы заставить меня уехать. Когда Бруно бросил меня, я фактически превратилась в зомби. Ты взял на себя руководство моей жизнью, распоряжался, принимал решения. Мне хотелось только вернуться домой, а все остальное казалось неважным. Но теперь все переменилось, — энергичным тоном добавила она. — Теперь ты угрожаешь лишить меня того, что для меня дороже всего на свете!
— Маленький коттедж в захолустье? — Он пренебрежительно поднял бровь.
— Да! — вспыхнула она. — Я никуда не уеду отсюда. И никогда! Скорее разведусь с тобой. Ты слышишь это?
— Слышу. — В его глазах появилось насмешливое выражение. — И все жители округи тоже.
— А мне все равно. Пусть слышат! — Вне себя от гнева, она резким жестом откинула волосы назад. — Это непростительно с твоей стороны, Харви! Прежде чем сказать мне это, ты выждал, пока мы не поженились, в надежде на то, что из чувства благодарности за спасение своей репутации я последую за тобой как послушный ребенок и буду подчиняться всем твоим командам только потому, что обстоятельства чуть не превратили меня в безмозглое, безвольное растение…
— Для женщины, находящейся на грани нервного истощения, ты на удивление энергична! Какая ярость! — заметил он с раздражающей иронией.
— Ты еще не знаешь, в какой я ярости! — воскликнула она. — Я буквально готова взорваться, мне хочется убить тебя!
Он улыбнулся, разъярив ее еще больше.
— И избавь меня от загадочных ухмылок! Стыдись, Харви! Для чего тебе нужен был этот брак? Для удовлетворения твоей похоти? Надоело соблазнять женщин по всему миру? — язвительно выпалила она и, не в силах остановиться, продолжила: — Ты обещал не приставать ко мне, но ты лгал, верно? Тебе нужен кто-то, кого стоит только поманить, и он последует за тобой хоть на край света? И где же твой дом? Где ты хочешь жить? В Риме? На Аляске? Скажи только, и я примчусь туда, лягу на пороге вместо коврика, чтобы ты смог вытирать об меня ноги! — Она умолкла, с трудом переводя дыхание.
Наступила гробовая тишина, во время которой Харви наблюдал за ней с отстраненным интересом. И с все тем же странным удовлетворением.
— Наконец-то, — сказал он с явным облегчением в голосе. — Пламя вспыхнуло.
— Пламя? — опешила она.
— Да, пламя, — повторил он, явно довольный собой. — И как раз вовремя.
— Это нечто большее, чем пламя! Ты разбудил вулкан! Я доверяла тебе, а надо было бы засвидетельствовать твои обязательства у нотариуса, на случай если ты поведешь себя как двуличный, скользкий тип!
— А ты умеешь постоять за себя, когда тебя припрут к стенке, правда? — задумчиво спросил он, к негодованию Джоан совершенно не обратив внимания на ее тираду.
— Я?! — Она тряхнула копной рыжих волос. — Посмотри на их цвет! Мои предки были кельтами, и я горжусь этим! Тебе хочется знать, на что я способна? — Ее глаза вспыхнули воинственным огнем. — Попытайся заставить меня сделать что-либо против желания, и я покажу тебе свои когти и зубы!
Харви слегка улыбнулся.
— Я вовсе не собирался заставлять тебя делать что-либо. — Внезапно улыбка сползла с его лица. — Я просто хотел подготовить тебя. И ничего более.
— Подготовить? К чему? — быстро спросила она.
— К неожиданностям, — ответил он, и по его тону не было похоже, что эти неожиданности будут приятными.
— К каким же? — Ее рот скривился в усмешке.
— Например, к тому, куда мы отправимся в наш медовый месяц, после того как проведем ночь в коттедже.
— Мы?! Тебе предстоит отправиться одному! — раздраженно возразила Джоан.
— Ты поедешь со мной, — сказал Харви со спокойной уверенностью.
Раздраженная его высокомерным видом, Джоан воинственно задрала подбородок и устремила на него пылающий взор.
— Уверен? Какой же райский уголок ты выбрал для свадебного путешествия? — ядовито поинтересовалась она.
— Я снял прелестный домик на Доминике.
Ничего не понимая, Джоан уставилась на Харви.
— Но… там же сейчас Бел! А завтра к ней присоединится Патрик…
— Знаю! — с наигранной беспечностью воскликнул Харви. — Разве это не удивительное совпадение?
— Сверхъестественное, — с подозрением произнесла она. — А ты рассказал об этом Патрику?
— Нет, — непринужденным тоном продолжил он. — Кажется, Бел отправилась туда, чтобы отыскать отца.
— Отца? Я и не знала, что она потеряла с ним связь.
— Нет, я имел в виду ее настоящего отца. Бел была приемной дочерью. Вуды не настоящие ее родители.
— Понятия не имела об этом! — удивилась Джоан.
— Ее отец живет на Доминике. Его зовут Элойсо Родригес де Месонеро.
Харви произнес имя и фамилию так, словно они должны были что-то значить для нее. Но Джоан слышала их впервые.
— Патрик ничего не сказал мне об этом, — сказала она несколько обиженным тоном.
— Думаю, что, опаздывая на самолет, он решил не вдаваться в подробности. Я слышал, старик умирает. — Подняв голову, Харви уставился вдаль, как будто увидел там что-то или кого-то. — Бедняга, — продолжал он, но жалости в его голосе не послышалось. — У этого де Месонеро не осталось никого, кто мог бы о нем позаботиться. Он оттолкнул от себя всех.