Она боится любви. Боится радостей и разочарований, которые она несет с собой.
А может быть, она просто ненавидит его. К сожалению, это тоже нельзя исключить. Горе могло таким образом трансформировать ее любовь к нему.
Рей поправил открытый воротник голубой рубашки и спустился вниз.
За столом пустовало только его место. Любители птиц поднялись на рассвете, успели совершить прогулку и теперь с аппетитом набросились на пончики с черникой, запивая их горячим кленовым сиропом. На этот раз разговор шел о венценосном голубе, сменившем вчерашнего тонкоклювого буревестника. Рей выпил апельсиновый сок и принялся за пончики.
— Хотите кофе?
Вилка выпала из рук Рея. Не глядя на Кэтти, он ответил:
— Да, спасибо.
Она наклонилась, чтобы налить ему кофе. На Кэтти была юбка в цветочек, накрахмаленная белая блузка очень шла ей. Не обращая внимания на ее неприступный вид, Рей вдруг громко сказал:
— Кэтти, ты не поцеловала меня и не пожелала доброго утра.
Любители птиц замолчали и все как один уставились на него. Один из них, с бородой, спросил:
— А с чего бы ей делать это?
— Она моя жена, — гордо заявил Рей. — Кого же, как не меня, ей целовать по утрам?
На секунду ему показалось, что Кэтти сейчас опрокинет ему на голову кофейник.
Это рассмешило его. Рей почувствовал вдруг необычайный прилив сил.
— Не стоит этого делать, дорогая,— сказал он, весело глядя на нее.
Кэтти буквально задохнулась от возмущения.
— Мы разошлись,— пояснила она, обводя взглядом всех присутствующих.— Ты хотел получить развод, я согласна.
Рей резко отодвинул стул и встал.
— Итак, это твое решение?
Онемевшие любители птиц с изумлением переводили взгляд с Кэтти на Рея.
— Да! — запальчиво выпалила Кэтти.
— Ну что ж... В таком случае ты не будешь возражать, если я задержусь здесь на несколько дней? Раз ты решила развестись со мной, значит, больше меня не любишь, поэтому вряд ли мое присутствие будет тебе в тягость.
— Ты должен благодарить судьбу, что у меня в руках кофейник, а не кухонный нож, — бросила она. — Прекрати вести себя глупо, Рей, и возвращайся в Мельбурн. Я думаю, это будет лучше.
— А я так не думаю,— лениво произнес он.— Знаешь, хоть ты и говоришь, что хочешь развода, по твоему виду, любовь моя, не скажешь, что ты относишься ко мне равнодушно.
— О Боже! — воскликнула она и быстро вышла.
С безмятежной улыбкой на лице Рей сел на место и снова взял нож и вилку:
— Пончики просто великолепны, не правда ли? Ну, не чудо ли моя жена?
Бородатый любитель птиц обратился к своему собеседнику:
— Норман, вы уверены, что на травяном дереве сидел медосос?
— Конечно. Я слышал его пение, напоминающее звуки флейты,— спокойно ответил Норман.
— Да, медосос в этих краях крупнее, и оперение его более полосатое.
— А доводилось ли вам в открытых, незащищенных от ветра районах слышать его пение, напоминающее чревовещание? В нем чудится что-то неземное...— вмешался в разговор самый молодой орнитолог.
Рей спокойно продолжал есть пончики. Надо разыскать сегодня утром Гюнтера. Если он собирается задержаться на несколько дней, не мешает узнать хотя бы, как выглядит кулик.
Пусть все идет своим чередом. У Кэтти должно быть время подумать, он не станет торопить ее с решением.
Рей выпил кофе на веранде. Три птицы с белыми боками и зеленовато-коричневым туловищем копошились в водорослях; в вереске, росшем вокруг гостиницы, раздавались шорохи и чириканье. На веранду долетал шум прибоя. В природе царил покой, и это привело Рея в чувство. Сцена за завтраком доставила ему удовольствие, но вел он себя неразумно. Что, черт побери, он старается доказать? Вынудить Кэтти развестись с ним? Утреннее солнце ласкало лучами. Я борюсь за свое счастье, думал Рей. За этим я и приехал сюда. Но лучше действовать не эмоциями, а рассудком, иначе я рискую его лишиться.
Мальчуган лет восьми-девяти прыжками поднимался по ступенькам, ведущим с берега моря. Увидев Рея, он остановился как вкопанный и восторженно произнес:
— Вы видели ее? Беседковую птицу?
На шее у мальчика висел бинокль, а в волосах запутались мелкие веточки и листья. Шорты были порваны, а голые ноги покрыты свежими царапинами.
— Нет, не видел, — ответил Рей. — Я плохо разбираюсь в птицах.
— Тогда зачем вы приехали на Сорочий мыс?
— Я приехал увидеться с Кэтти... Она моя жена.
— Правда? — Карие глаза мальчика недоверчиво смотрели на Рея; у него были коротко постриженные рыжие волосы и худое оживленное лицо.— Она нам о вас никогда не рассказывала.
Рей подозревал это. Неожиданно для себя он почему-то сказал мальчику правду:
— Мы расстались около года назад. Но мы по-прежнему женаты.
— А, так вы поссорились?
— Да, и всерьез,— криво усмехнувшись, сказал Рей.
— Когда мы с мамой ссоримся, она всегда говорит, что надо помириться до захода солнца.
— Кажется, твоя мама замечательная личность. Ты сын Салли и Мела Болтон?
— Ага. — Мальчик нахмурился. — У мамы скоро будет ребенок.
— Я знаю. А разве ты не рад?
— Ребенок будет все время плакать. Кэтти это тоже не нравится. Когда она приехала и увидела, что мама беременна она даже хотела сразу уехать.
Но она не уехала, подумал Рей с надеждой. Она осталась.
— Меня зовут Рей — спросил он — А тебя как?
— Роберт. Ненавижу, когда меня зовут Боб.
— Хорошо, Роберт. Не согласишься ли ты показать мне птиц в округе?
— Конечно! Правда, сначала мне надо позавтракать, но через десять минут я вернусь. Подождите меня здесь, пожалуйста.
Его башмаки застучали по дощатому полу веранды, и он скрылся за дверью. Обрадовавшись возможности остаться одному, Рей стал вглядываться в морскую даль. Рей подумал, каким бы вырос Джейк. Был бы он похож на этого полного энергии любознательного ребенка?
Ему никогда не узнать ответа на этот вопрос.
Не зная, куда себя деть, Рей пошел наверх в свою комнату, переоделся для прогулки и почистил зубы. Он ждал на веранде, когда из двери выскочил Роберт; одной рукой мальчик размахивал биноклем, захваченным для Рея, в другой держал орнитологический справочник.
— Я собираюсь к Гюнтеру, — сказал он. — Вы с ним знакомы?
— Мы познакомились на судне по дороге сюда.
— Гюнтер знает, где искать длинноклювого кулика: это действительно редкая птица.