— Я вас знаю? — сухо спросила она.
Джек сдержал восторженный возглас. Он столько лет проработал копом, что не мог ошибиться.
— Я Джек Хаддон; год назад вы проводили праздник для моего сына Тома.
В глазах Молли металась паника.
— Здесь какая-то ошибка, — начала было она, но тут Себ, Эми и Том вынырнули из-за угла и замерли, с восторгом уставившись на нее.
— Это Молли-фокусница! — завопил Том.
— Привет, ребята, — упавшим голосом сказала Молли. — Гм… да, теперь припоминаю.
— Вы вытащили кролика, а он убежал под стулья, — напомнила Эми.
— Мы все за ним гонялись, а вы его поймали под стулом у Джека; кролик испугался и описался прямо на вас, — добавил Том.
Она чуть было не рассмеялась, но прикусила губу.
— Было такое дело. Что ж, рада вас видеть. — Она попятилась, глаза ее метались, глядя то на Джека, то куда-то вбок. — Желаю приятных каникул.
— И вам тоже. — Став необычайно серьезным, Джек добавил: — Вы здесь на всю неделю?
— Гм… да.
Неожиданно для себя он воспрянул духом, губы растянулись в улыбке.
— Отлично. Я вас найду.
Молли в ответ улыбнулась открытой, дружелюбной, но несколько растерянной улыбкой. Она не могла поверить, что он на нее не злится. То было не выступление, а вопиющее надувательство.
При воспоминании о нем она коротко застонала, и в этот момент подбежали дети.
— Мы взяли апельсиновые «лолли», — сказал сын. Дочка бросила на нее проницательный взгляд.
— Что с тобой? Цвет лица у тебя какой-то странный.
Молли выдавила из себя улыбку.
— Все в порядке. Пойдемте, ребята, мы должны выяснить, куда завтра сходим, потом вернемся, распакуем вещи и, может быть, еще успеем поплавать…
Она болтала без умолку, слова вылетали с невероятной скоростью, и во всем виноват был он! Выбил ее из колеи своей всепонимающей, сексуальной улыбкой и смеющимися глазами…
— Черт побери, — невольно произнесла она вслух.
— Мама! — воскликнул Филип. Сын был ошарашен, но и восхищен, потому что вообще-то она не ругалась — по крайней мере в присутствии детей.
— Извини, Филип. Пойдемте, заплатим за ваши пирожные.
Когда через полчаса они разложили покупки, для Молли наступил час расплаты. Есть хлеб — но нет ни масла, ни маргарина; есть ореховое масло — но они все его терпеть не могут, она не покупала его с тех пор, как Дэвид их бросил; чипсы, маленькая пицца с перцем, пакет обезжиренного молока вместо обычного полужирного — список нелепостей можно было продолжить. Ни салата, ни пакетиков чая — этот мужчина привел ее в такое смятение, что она перестала соображать.
— И как же мы будем ужинать? — полюбопытствовал Филип, с отвращением разглядывая продукты.
— Гм… не знаю. Кое-что я забыла купить.
— На площади есть пиццерия, мы можем поесть там, — нашла выход Касси.
— А правда, пойдем, а? — У Филипа загорелись глаза. Они никогда еще не ели вне дома.
Неплохая мысль, подумала Молли, которая зарабатывала на жизнь тем, что готовила еду.
— Отлично. Я уберу все в холодильник, мы сходим поплаваем, выясним, куда пойдем завтра, а потом поужинаем.
Бассейн был великолепный. Специальная машина нагоняла волны, были там пороги, речной поток, носивший тебя вокруг острова, и даже ванна с водоворотом горячей воды. Дети плавали хорошо, поэтому вскоре Молли отпустила их поплавать одних, строго наказав следить друг за другом, а сама погрузилась в горячую ванну.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Ее сердце бешено забилось.
— Пожалуйста, — пискнула Молли, слегка подвинулась, и Джек втиснулся рядом. Слава Богу, что в большой круглой ванне были еще две пары. В компании безопаснее, панически подумала она.
Их невольная близость чрезвычайно ее обеспокоила. Он задел ее ногой, она резко дернулась, как укушенная, и отодвинулась подальше. Он понимающе улыбнулся.
Они сидели и молчали, ее щекотали пузырьки, и она изо всех сил старалась не думать о его мускулистом теле, которое было так близко, что ей ничего не стоило до него дотронуться; но тут две другие пары вылезли, и они остались в ванне вдвоем.
Молли еще немного отодвинулась.
— А где дети? — спросила она, чтобы нарушить молчание и успокоить сумятицу в голове.
— За ними смотрит Себ. Они все плавают, как рыбы, даже Ника, но ее он запустил в «лягушатник», а остальные пошли на водяную горку. Я решил минут пять передохнуть. Себ знает, где я. — Джек запрокинул голову, закрыл глаза и вздохнул. — Вы здесь одна? — лениво спросил он.
— Нет, со мной дети.
Он вскинул на нее глаза.
— Дети?
— Да, дети.
Джек испытующе посмотрел на нее.
— Я не знал, что у вас есть дети. Вы слишком молодо выглядите. Они ходят в ясли?
Молли нервно засмеялась.
— Вы шутите? Они с меня чуть кожу живьем не содрали, чтобы я привезла их сюда.
Он огляделся.
— Значит, сейчас с ними ваш муж?
— Мм… нет. Я… э… мы здесь одни. Они пошли плавать.
Его глаза округлились.
— Не может быть, чтобы они были такими большими. Разве что вы стали матерью в десять лет.
— Вы слишком любезны. Знаете, вам не мешает проверить зрение. У меня седые волосы, а в морщинах на лице можно прятаться!
— А я припарковал свою инвалидную коляску вон за той скалой.
Молли засмеялась, на этот раз непринужденнее.
— Мне тридцать один год, а вам до инвалидной коляски еще расти да расти.
Он усмехнулся.
— В данный момент может быть и так, но у меня отвратительное предчувствие, что скоро все изменится. Завтра с утра я отправляюсь кататься на горном велосипеде с Никой за спиной и подозреваю, что это меня доконает, хотя у нас будет так называемый «мягкий» маршрут. А потом днем я за грехи свои должен отрабатывать с Себом спуск по канату.
— А где же будет ваша жена во время всех этих мытарств?
Джек посмотрел ей в глаза ясным, спокойным взглядом.
— У меня нет жены. А где ваш муж?
Откровенность за откровенность. Она приняла к сведению информацию о жене и честно ответила:
— В Австралии, изворачивается в поисках средств к существованию.
— А-а. С той поры вы стали фокусницей?
— Нет, что вы. В тот раз я выручала подругу.
— У вас хорошо получилось.