— Ну как? — спросила она, вскочив и отбросив с лица спутанную прядь.
— Я закончил, — тихо сказал он, и в голосе послышалось еле сдерживаемое возбуждение. — Я все сделал, Молли. Благодаря тебе.
Он обнял ее, прижал к груди и поцеловал.
Это был нежный поцелуй благодарности, а не тот страстный поцелуй, от которого теряешь голову. Не поцелуй любящего мужчины.
Молли обняла его и тут же отпустила.
— И что теперь?
— Распечатаю последний кусок, прочитаю все с начала до конца, брошу в почтовый ящик; потом редактор все исчеркает и отправит на переделку.
— Замечательно, — проговорила она. — Я так рада, что ты все закончил. — Она притворно зевнула, и он тут же встал.
— Извини, что разбудил тебя. Пока, увидимся утром.
Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь; Молли легла в постель, уткнулась лицом в подушку и заплакала.
На следующее утро она съездила домой, сделала сандвичи, вернулась, забрала детей и попрощалась с Джеком.
Он поцеловал ее в щечку, поскольку их окружали дети, и еще раз поблагодарил. «Счастливо, Молли!» — сказал он, и она уехала. Отвезла детей в школу, доставила заказы, приехала домой и тихо села с чашкой чая в руке.
Что же, может быть, она как-нибудь и увидит его с детьми, но он ничего не сказал об их будущих встречах.
А как же тогда его слова «Я люблю тебя»?
— О, Джек, — печально прошептала Молли. — Как много мы могли бы дать друг другу!
Она еще минуту посидела, погруженная в грустные мысли, потом отставила чашку в сторону и пошла убираться. Со вчерашнего дня в квартире царил беспорядок, стояли неразобранные сумки с покупками — банки, пакеты.
Она стала сортировать их и на дне одной из сумок нашла аптечный пакетик. О Господи!
Ее охватил озноб.
Она не приняла таблетки. В суматохе вокруг Ники она о них совсем забыла!
Молли плюхнулась на пол, вскрыла пакет и вслух прочла инструкцию.
«Примите две таблетки не позже, чем через семьдесят два часа после физической близости. Через двенадцать часов примите еще две таблетки». А, черт! Уже поздно.
Правда, это было в воскресенье ночью, а сейчас среда. Понедельник, вторник, среда, семьдесят два часа. Может подействовать.
Она встала, выпила две таблетки, остальные сунула под подушку, чтобы не забыть, когда будет ложиться спать.
Впрочем, она и так не забыла бы. Ни о чем другом она целый день не могла и думать.
Через день начались летние каникулы, и все вернулось в норму. Дети целыми днями гуляли, а Молли работала не покладая рук: шел сезон свадеб, и сверх обычных заказов ей почти каждую неделю приходилось обеспечивать свадебные буфеты.
То, чего она так боялась, слава Богу, не произошло — не хватало ей еще забеременеть! — и можно было с облегчением вздохнуть. Джек не объявлялся, и у нее появилось чувство, что он ее просто использовал: когда Ника попала в больницу, когда нужно было дописывать книгу — в общем, когда у него возникли трудности.
От этого Молли не перестала его любить, скучать без него и его детей. Но душевная боль стала сильнее. А чего другого она ждала? Она не смогла удержать Дэвида, хотя у них двое детей, что же говорить о Джеке? У нее не было никаких шансов.
Но в один прекрасный день он возник из небытия, да еще с Никой в придачу!
Молли билась над свадебным тортом, нанося последние штрихи, когда раздался стук в дверь.
Вот уж неожиданность так неожиданность!
— Хэлло, Джек! Хэлло, Ника! Как себя чувствуешь?
— Лучше. — Ника вынула ручку из-за спины и протянула ей букетик душистого горошка. — Спасибо, что ухаживала за мной, — смущаясь, проговорила она.
Молли, смеясь, присела на корточки и обняла ребенка.
— Пожалуйста, деточка! О, какие чудесные цветы, спасибо.
Она вскинула голову и с улыбкой посмотрела на Джека.
— Спасибо!
Джек помог ей подняться, подставив крепкую, теплую руку.
— Не за что. Ника сама захотела тебе что-нибудь подарить. — Он помялся. — Ты занята?
— Не особенно, — солгала она. — Хочешь кофе?
— С удовольствием.
Они вышли в сад — день выдался чудесный, Ника отыскала где-то лопатку и играла в песочнице, лепила куличики.
— Надо будет как-нибудь сходить на пляж, — сказал Джек.
— У меня нет времени. На носу несколько свадеб, я для них должна делать торты и все остальное.
— Ну один-то денек можешь выкроить?
Это было так соблазнительно!
— Я посмотрю расписание, может, удастся урвать немного времени.
Если проработать всю ночь!
— Постарайся! — взмолился он. Она встретилась с ним глазами — странно, ведь он, должно быть, загружен работой не меньше ее.
Ника вылезла из песочницы и побежала за бабочкой в сад.
— Мне тебя не хватает, — тихо сказал он, когда Ника уже не могла их слышать. — Без тебя все как-то не так. Но я чувствую, что обязан уделить время детям. В последнее время нас лихорадило, и я хочу вернуть все в норму. — Некоторое время он разглядывал свои руки. — А как таблетки, которые ты принимала?..
— Подействовали, — ответила она. Что это? Ей показалось или и вправду его лицо на миг омрачилось? — Так что ни о чем не беспокойся. Возвращайся в норму и забудь о том, что случилось, как будто ничего и не было.
— Я никогда не забуду, Молли, что ты была у меня.
О Боже, это звучит как прощание! В груди кольнуло так, что она чуть не вскрикнула.
— Мне жаль тебя торопить, но я должна закончить торт до того, как надо будет ехать за детьми.
— А как же пляж? Ты не посмотришь в свое расписание?
— Не думаю, что у меня найдется время, — твердо сказала Молли.
— Можно я заберу детей?
— Шестеро на одного — это небезопасно.
Джек вздохнул.
— О'кей. Спасибо за кофе. — Он встал, позвал Нику, и она прибежала, светясь улыбкой.
У Молли защипало в глазах. Она обняла девочку, чмокнула Джека в щеку и вошла в дом. Когда дверь закрылась, Молли прислонилась к стене, соскользнула вниз и уткнулась лицом в колени.
— Черт побери, — прошептала она, и слезы хлынули из глаз.
Итак, таблетки подействовали.
Черт!
Джек стоял в сарае, глядел в окно, под которым они с Молли предавались любви, и чувствовал, как его затопляет огромная печаль. День выдался великолепный. Дети играли во дворе, не спускали глаз с Ники, и он улизнул от них, забрался сюда, чтобы побыть наедине со своими мыслями.