- Кому-кому? - Настя ошалело помотала головой.
- Виктору Алексеевичу, - спокойно и терпеливо повторил новый начальник. - Гордееву. Я прошу вас познакомить меня с ним. Я знаю, что у вас и Короткова сохранились теплые неформальные отношения с вашим бывшим начальником. Я буду просить его быть моим наставником и советчиком и очень надеюсь, что он мне не откажет. Если, конечно, вы и Юрий Викторович за меня походатайствуете.
Это был удар ниже пояса. Удар, которого Настя вынести уже не могла. Чудес не бывает, это всем известно. И сбываются только плохие сны, а хорошие так и остаются светлым пятном в грустных воспоминаниях, не более. То, что сейчас происходило, было слишком чудесным, чтобы быть правдой, слишком невозможным, слишком неправдоподобным. Слишком сказочным. Как в плохом кино. Здесь явно что-то не то, где-то зарыта дохлая, долго болевшая собака, а она, Настя, уже старая, она утратила чутье, она упустила стремительное развитие новых вариантов служебно-аппаратных игр и теперь не может справиться с ситуацией, просчитать ее и найти то место, где покоится с миром несчастная закопанная псина. Ей действительно пора уходить с практической работы, не место ей здесь, старой и отсталой, утратившей нюх и оперативную хватку.
Она молчала, уставившись в стол, и тупо считала царапины на деревянной поверхности. Большаков тоже взял паузу и молча выжидал. Но не тут-то было! Поняв, что убойная прямота не сработала, Настя решила взять его измором. Она будет молчать и смотреть в стол, а он пусть как хочет. Если он ждет от нее каких-то слов, которые сможет обернуть против нее же, то не дождется. Она не выйдет из этого кабинета обманутой и побежденной. Ни за что.
Пауза затягивалась и становилась неприличной. Большаков смотрел на подполковника Каменскую, подполковник Каменская смотрела на царапины, и ничего не происходило. Наконец в кабинете прозвучало:
- Анастасия Павловна, вы нужны мне. Вы нужны отделу. Пожалуйста, я прошу вас, останьтесь и помогите мне. Без вас и Короткова я просто не справлюсь.
И она сдалась.
- Мне нужно звание полковника и возможность защитить диссертацию, - холодно произнесла Настя.
- Я сегодня же напишу представление о назначении вас старшим оперуполномоченным по особо важным делам. На этой должности потолок подполковник, но можно ходатайствовать о присвоении звания полковника за особые заслуги. И у вас будет столько свободных дней, сколько вам нужно, вплоть до самой защиты. Я эту процедуру проходил, так что знаю, сколько беготни и хлопот она требует.
- Короткову нужна квартира, хотя бы самая маленькая. Он уже двадцать лет стоит в очереди на жилье. У него сын вырос, жениться собрался.
- Я понял. Что насчет Лесникова?
- Если только вашим замом. У вас же два заместителя, но на одной должности Коротков, вторая тоже занята.
- Она будет свободна, если Игорь Валентинович будет готов вернуться.
Вот это размах! Просто-таки раздача слонов. Откуда у него такая уверенность, что он выбьет квартиру для Юрки и освободит должность для Игоря? На ней, между прочим, живой человек сидит, правда, поганенький, бестолковенький, Афонин протеже, но куда ж его девать? Впрочем, это не ее дело, Большаков задал вопрос и получил ответ, а уж что ему с этим ответом делать - пусть у него голова болит.
- А как со списком? Вы готовы его составить?
Она кивнула, и Константин Георгиевич протянул ей листок бумаги и ручку. Много времени Насте не потребовалось, по-настоящему толковых, преданных делу и готовых учиться ребят в отделе было меньше, чем пальцев на одной руке, и первым среди них шел, конечно же, Сережка Зарубин.
Большаков внимательно прочел составленный список и усмехнулся:
- Негусто.
- За этих я могу ручаться, остальных знаю хуже. Наверняка Коротков даст вам более полную информацию.
- Да, конечно, - Большаков рассеянно кивнул. - Я могу рассчитывать, что вы позвоните Лесникову?
- Позвоню.
- А Гордееву?
- Тоже позвоню.
- Тогда все, - он широко улыбнулся. - Спасибо, Анастасия Павловна.
Настя вышла из кабинета начальника и, не заходя к себе, кинулась к Короткову. Юра с озабоченным видом разговаривал по телефону, одной рукой держа трубку, другой роясь в сейфе. Увидев Настю, он кивнул и указал глазами на стул, мол, садись и жди. Но ждать не было мочи, и она принялась бессмысленно суетиться, наливать воду в чайник, доставать чашки и банку с кофе, чтобы хоть чем-то себя занять. Наконец Коротков закончил разговор и швырнул трубку на стол.
- Придурки, - зло проворчал он. - Покоя от них нет. А ты что такая взъерошенная?
- Со мной новый шеф беседу проводил.
- Да ну? И что? Как он?
- Юр, я ничего не поняла, - честно призналась она. - Или он очень хитрый, или нам фантастически повезло. Юра, я ему сказала, что тебе нужна квартира, и он обещал сделать все, что можно. Ты представляешь?
- Чего-о-о?! - взревел Коротков. - Чего он тебе пообещал?!
- Что слышал, то и пообещал. Он спросил, что нужно сделать, чтобы ты не ушел из отдела, и я сказала, что ты двадцать лет стоял в очереди на квартиру и так и не дождался, а теперь у тебя сын вырос, и если он хочет, чтобы ты почувствовал, что все было не зря и тебя здесь ценят и тобой дорожат, то тебе нужно эту квартиру дать. Что тут непонятного?
- Та-ак, - протянул он. - А тебе он что пообещал, этот добрый волшебник? Какую золотую горку?
- Должность важняка, звание на одно выше «потолка» и свободные дни для беготни с диссертацией.
- А зачем?
- Не знаю, - она пожала плечами. - Якобы он хочет сохранить и приумножить наш упавший потенциал и вернуть нам былую славу, как было при Колобке. Ты в это веришь?
- Я? Нет.
- И я не верю. Но я не могу придумать, зачем ему все это нужно. Ты, Юра, еще не все знаешь.
- Господи! - он в ужасе схватился за голову. - Что еще?
- Он спрашивал, что нужно сделать, чтобы Игоря Лесникова вернуть.
- Ни фига себе…
- Вот именно.
- И что ты ответила?
- Что нужно освободить должность второго зама. На меньшее Игорек не согласится, у него и в министерстве должность хорошая. Но и это еще не все.
- Ладно, добивай, чего уж там.
- Он просил познакомить его с Колобком, якобы он хочет, чтобы Колобок стал его наставником и советчиком в нелегком деле руководства нами. Ну, каково?
- Врешь? - недоверчиво переспросил Юра.
- Да как бог свят! Просил, чтобы мы с тобой за него перед Колобком походатайствовали. Юра, он ведет какую-то мощную игру, в которой я не могу разобраться. Тут в чем-то большая подстава, но я никак не пойму, в чем именно.