— Взрыв прошлой ночью в Леттсе. Он заставляет вас торопиться.

— Наше окошко уже в значительной мере закрылось, — произнес неприметный человек.

— Что случилось в Леттсе? — спросил Фальк.

Клиш и молодой человек одновременно взглянули на Апфела. Тот кивнул парню.

— В Леттсе находился не внесенный в списки операционный центр ВУАП, — проговорил Эйуб. — Стратегический. Специальная база. Дорогостоящее оборудование. Мы считаем, что Блок уничтожил его каким-то оружием класса «земля-земля».

— Они позволили себе сбросить радиоуправляемую бомбу на спецбазу ВУАП?

— Вы видели размеры воронки? — спросил Апфел. — Их радиоуправляемая бомба задела и ближайшие окрестности.

— Зачем? — удивился Фальк.

— Наиболее вероятное предположение, — ответил Апфел, — ВУАП что-то обнаружила. Может быть, информацию. В Центре на спецбазе ее должны были обработать или извлечь. А Блок не хотел делиться этой информацией. — Он посмотрел на Андервуд. — Как там?

— Жду еще несколько результатов, — ответила она, — и меня беспокоит следующее. Во-первых, плотность костей. Почечная функция. Есть и еще кое-что. Жаль, нет хотя бы недели, а лучше двух, чтобы обследовать его и…

— Времени нет, — произнес Апфел.

— Ну, тогда, исходя из полученных данных, он практически здоров.

— Спасибо за блистательную рекомендацию, — отозвался Фальк.

— Можете надеть рубашку, — сказала Андервуд.

— Я подхожу? — поинтересовался Фальк.

— Мы еще подумаем об этом, — ответил Апфел.

— Расскажите мне о предстоящей операции.

— Вам приходилось видеть резервуар «Юнг»? — спросил Эйуб.

— Что, простите?

— Резервуар «Юнг», — сказал Апфел. — Это теоретическая концепция.

— Забавно, но мне как-то нечасто приходилось встречаться с чем-либо подобным.

— Это теоретическая концепция повсюду за пределами отдела актуализации «ГЕО», — сказал Эйуб. — Технология, скорее, даже гипотетическая. Основана на передовой технологии телеприсутствия, разработанной «ГЕО» и раскрученной еще в начале развития Поселения. Мы слегка усовершенствовали сенсорную часть этой системы, потратив на это около десяти лет. Также мы переориентировали оборудование, разработанное для помощи радиоуправляемому зонду в крайне враждебной среде.

— А результат? — спросил Фальк. — Можно увидеть, что происходит на значительном расстоянии?

— Типа того, — отозвался Эйуб.

Фальк встал, накинул рубашку и подсоединил сэлф. Затем он застегнул пуговицы и заправил рубашку в брюки, все это время не сводя взгляда с Апфела.

— Так что, Бари? — произнес он. — Ты предлагаешь несанкционированно подключиться к защищенному военному каналу, чтобы я посмотрел на бритую голову какого-нибудь бедолаги-вуаповца за сотни миль отсюда? Я видел такое дерьмо и раньше. Эту вашу инновацию. Качество передачи обычно жуткое, да и ракурс паршивый. Всегда смотришь не на то, что надо. Нет, мне такое правда неинтересно. И на мой взгляд, ни одно приличное новостное агентство не возьмет материал, добытый таким способом, если вам не удастся случайно раскопать что-нибудь выдающееся. Но такое, я уверен, в новостях показывать не станут. Я хочу сказать, вам откажут, сославшись на те самые солидные причины, по которым вы и хотели бы, чтобы ваш материал взяли. Шестьдесят секунд эксклюзивной записи взрыва на камеру они купят. А такой материал покупать не станут.

— Я знаю, — сказал Апфел. — Но это не пиратский материал, добытый путем подглядывания в дурацкие специальные очки.

— Правда?

— Фальк, это устройство позволяет тебе самому видеть их глазами, — проговорила Клиш. — Оно позволяет тебе быть кем-то из них. Находиться внутри чьей-либо фрикинг-си головы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда он вышел из трамвая в деловой части города, уже темнело. В окнах коммерческой недвижимости горел свет, на улице зажглись фонари. Над крышами, как неоновые лестницы, светились пурпурные силуэты стеклянных мачт.

Неоновые лестницы, у которых отсутствовали ступени.

Фальк чувствовал себя довольно хорошо, несмотря на различные опасения. Это ощущение можно было определить как возбуждение. Перед ним открывалась действительно заманчивая возможность, и, даже если она ни к чему существенному не приведет, можно было бы состряпать вполне жизнеспособный репортаж.

Он пошел по улице, мимо с шумом проезжали трамваи. Уличные информационные экраны кратко передавали последние новости о происшествии в Леттсе. Разговор шел о программе метеоритной защиты, финансируемой из фондов налогоплательщиков.

Классическое неверное направление.

Он зашел в «ПроФуд» и заказал кофе. Ожидая заказа, он глядел в окно, выходящее на темнеющую улицу, и размышлял о своих опасениях.

В отношении Клиш он испытывал, с одной стороны, вину, с другой — ответственность. Совсем не похоже на него. Ему не нравилось ее подавленное состояние, и, хотя, в конце концов, это она втянула его в дело, он чувствовал себя так, словно украл ее место.

Он всегда настороженно относился ко всяким играм в корпоративных теневых зонах, и на этот раз, разумеется, было такое же неудобное соседство, но именно оно и привлекало его в этой истории.

Если АП расколет их, его аккредитацию аннулируют. От такой раны его карьера никогда не сможет оправиться.

Вся операция казалась безрассудной. Если кто-то и смог бы воплотить ее в жизнь, так только «ГЕО», но предчувствие подсказывало полный провал или, в лучшем случае, весьма жалкую реализацию тех чудес, которыми хвастался Эйуб. И опять-таки получался неплохой материал: корпоративные махинации, несчастный случай, злорадство по поводу страданий других.

Он вдруг понял, что мешало ему в полной мере насладиться ситуацией, — взгляд Андервуд, когда она смотрела на его обнаженный костлявый бледный торс. И ее тон, каким она перечислила его недостатки Апфелу. Презрение, которое он, пожалуй, переживет. И еще отвращение.

Жаль.

Он добрался до своей съемной квартиры и отпер дверь. Под лампочкой тут же закружились жуки. В подъезде пахло готовящейся едой, в квартире было холодно. Он допивал уже вторую порцию квазивиски, когда раздался звонок. И не от девушки в зеленой куртке. Сначала прибыла еда на вынос — вьетнамские слоеные корзиночки с кухни полулегального отеля дальше по улице.

Минут через десять приехала улыбающаяся Нома. Она прихватила с собой бутылку игристого вина.

— Что-то сделали уже? — спросил Фальк.

— Ничего, — заявила она.

— Да уж, действительно, лучше, чтобы вы вообще ничего не делали.

Нома прошлась по его квартире.

— Уютно, — заметила она.