Девушка согласно кивнула. Взяв предложенную руку Стрэнда, они двинулась вперед и сразу уловила первое движение в сложных па кадрили. Ее партнер оказался превосходным танцором. Когда он склонял к ней голову, она каждый раз отмечала чистоту его гладкой светлой кожи и шелковистость густых вьющихся волос. Он отличался благородными чертами лица. У него были миндалевидные серые глава, полные губы и волевой подбородок. В нем чувствовалась породистость, передававшаяся из поколения в поколение, подумала Кэт, когда танец кончился и Стрэнд проводил ее на место.
— Мертон очень гордится своей недавно приобретенной коллекцией картин. Хотите взглянуть на них? — спросил он.
«Опять!» — сокрушенно подумала Кэт. Она выдержала короткую паузу, прежде чем согласиться. Это была явная уловка со стороны ее поклонника. Она уже провела немало времени, рассматривая статуи, вазы и книги в течение последних нескольких недель. Кэт разочаровалась в изобретательности Джайлса и была уверена, что Томас никогда бы не терял время попусту. Проклятие! Не исчезает он из ее памяти!..
Кэт через силу улыбнулась.
Джайлс повел ее в галерею по лестнице, ведущей наверх из холла. Верный своему слову, он показал Кэт несколько бессистемно висящих на стене, плохо освещенных картин.
— Это Жак Давид. Он великолепно изображает свет на торсе, вы согласны? — Его низкий голос приобрел интимный оттенок.
— Безусловно, — ответила Кэт, ощущая его теплое дыхание на своей шее. Джайлс, стоя позади нее, нежно провел пальцами по ее руке от запястья до плеча. Испытывая желание ответить на его прикосновение, она тем не менее оставалась неподвижной, никак не реагируя на такую фамильярность.
Наклонившись вперед, Джайлс слегка коснулся губами ее шеи. Кэт медленно повернулась и протянула руки, чтобы обнять его. Его поцелуй был теплым, нежным, но сдержанным. Неудовлетворенная этим, она приоткрыла свои губы и прижалась к нему. Тот понял ее, поцеловал крепче и настойчивее.
Пульс Джайлса заметно участился, когда он так близко ощутил мягкое женское тело в своих объятиях. Прерывисто дыша, он вдруг опомнился. Конечно, близость с этой девушкой, несомненно, сулила необычайное наслаждение, но она была девственницей и могла оказаться в его постели только в качестве жены.
Положив руки Кэтрин на плечи, он слегка отстранился и был удивлен, когда она не стала возражать против этого и только слегка нахмурилась.
— Вы заставляете мужчину забыться, — сказал он, как бы объясняя свой поступок и извиняясь. — Чародейка.
— Думаю, теперь вы уже пришли в себя, — ответила она спокойно.
Кэт в очередной раз привела его в замешательство. Он никак не ожидал от нее такой реакции и попытался улыбнуться.
— Вы правы. Скажем так, я вспомнил о долге джентльмена.
— Я знала, что вы благородный человек, иначе мое положение было бы ужасным, — насмешливо ответила девушка.
Джайлс не знал, что чувствовала она, но его неудовлетворенность лишь усилилась после этих слов. Он снова обнял ее и провел кончиком пальца по ее нижней губе. Полагая, что шокирует Кэт, протянул:
— Вам действительно нравится экспериментировать, моя дорогая? Я не могу отказать леди в ее просьбе.
Пылкость в его глазах, как и скрытое обещание, прозвучавшее в его словах, подействовали на Кэт. Она молча кивнула, надеясь, что его страсть воспламенит ее и тогда она сможет освободиться от воспоминаний о ласках другого мужчины. Брови Джайлса сошлись вместе, сердце гулко билось. В следующий момент он прильнул к ее губам и осторожно раздвинул их кончиком языка. Она приоткрыла рот, и его язык мгновенно проник внутрь, искусно возбуждая ее.
Он крепко обнял Кэт, и она услышала его приглушенный стон наслаждения, а также почувствовала, как ускоряется биение его сердца. Однако Джайлс хорошо понимал, какие могут быть последствия, и, будучи джентльменом, тотчас же отпустил девушку. Страсть может завести слишком далеко.
Ее руки опустились по бокам, серо-зеленые глаза блестели от слез на бледном лице.
— Думаю, мне необходимо извиниться. Позвольте проводить вас назад, в бальный зал, леди Кэт, — сказал Джайлс, полагая, что она сама испугалась своей пылкой реакции.
Кэт была готова расплакаться. Этот красивый элегантный мужчина только что страстно целовал ее, проникнув языком в рот, а теперь обращается к ней так официально! Он явно желал ее, Кэт знала это. И она была готова пойти на все, если бы ее упрямое сердце не отказывалось подчиниться требованиям разума.
Кэт в течение нескольких месяцев старалась привлечь внимание Джайлса, и он заинтересовался ею в конце концов. Но она никак не могла забыть Томаса. Осторожные ласки ее кавалера не смогли пробудить в ней ответную страсть.
Лорд Стрэнд являлся образцом совершенства среди своих соотечественников. Его мужская красота приятно волновала, его остроумие и манеры вызывали восхищение. Однако Кэт, к своему ужасу, находила его поцелуи холодными. Его сильные руки крепко прижимали ее, но в этих объятиях не чувствовалась страстная неутомимость. Его ласки не пробуждали в ней того огня, какой воспламенял Томас, хотя и старался сдерживаться.
Нет, слезы, которые она готова была пролить, были вызваны разочарованием в связи с тем, что прикосновения Джайлса оставили ее равнодушной. Они не возбудили ее, не испугали, просто… вызвали досаду.
Кэт положила пальцы на предложенную руку Джайлса. Будь проклята ее память. Будь проклято ее глупое сердце. Будь проклят Томас Монтроуз!
Гекуба неохотно отвлеклась от разговора с маркизом де Гренвилем. Глаза ее сияли, щеки порозовели, как у юной девушки, на губах блуждала улыбка.
— Уже вернулись? — проворчала она, обращаясь к Кэт и Джайлсу.
— О, думаю, ты сможешь потерпеть мое общество некоторое время, бабушка. Лорд Стрэнд решил принести нам освежающие напитки, — сказала Кэт, когда ее спутник, откланявшись, удалился.
Гекуба сочла, что уделила достаточно времени внучке, и вновь повернулась к своему собеседнику, не обращая больше внимания на нее. Оглядев бальный зал, Кэт узнала среди присутствующих тех, с кем провела четыре последних светских сезона в Лондоне.
Английское общество наводнило Париж. Ее соотечественники тесными компаниями бродили по улицам, восхищаясь тем, как Наполеон преобразил этот сказочный город. Они заимствовали французскую моду в одежде, наслаждались французской кухней и иссушали запасы французского вина.
Хотя побежденные французские офицеры пребывали в подавленном настроении, торговцы были довольны наплывом богатых иностранцев, которые активно раскупали модные наряды и с жадностью впитывали французский стиль жизни в Париже, куда ранее не имели доступа. Однако, к сожалению, возникали трудности, связанные с уволенными французскими офицерами. Англичане относились к ним с едва скрываемым презрением. Только французские аристократы, многие из которых имели родственные связи в туманном Альбионе, пользовались уважением.