— Давай же, Грегор, — прошептал Расси.
Я сконцентрировался и закрыл глаза, стараясь отпустить свое сознание. Титан постепенно подбирался ближе — под нашими ногами все сильнее содрогался пол часовни. Я чувствовал себя так, будто стою над пропастью, на дне которой плещется море кислоты, и должен решиться прыгнуть вниз.
Впереди меня ждал космический ужас, бурлящая грязь и яд, который растворит мое сознание, мой рассудок, мою душу.
Хаос манил меня к себе, а я пытался найти силы, чтобы броситься в его объятия.
Пот струился по моему лицу, в нос ударял гнилостный запах заброшенной часовни. Пальцы сжимали холодную сталь древка.
Я прыгнул.
Все оказалось хуже, чем я мог предположить.
Я тонул. Черная слизь добралась до лица. Липкая зловонная масса просочилась в ноздри и уши, пыталась проникнуть в рот, задушить меня. Не стало ни верха, ни низа. Мир исчез.
Только вязкая чернота и незабываемый запах варпа.
Чья-то рука ухватила меня сзади за куртку и, вздернув, поставила на ноги. Воздух. Я откашлялся, выплевывая густую мокроту, пропитанную черной слизью.
— Грегор! Грегор!
Это был Расси. Он стоял возле меня по колено в грязи варпа. Боже-Император, каким же сильным оказалось его сознание! Без него я был бы уже мертв.
Он выглядел истощенным и ослабевшим. Порожденные варпом гнойники усеяли его лицо и шею. Вокруг нас с непрерывным гулом летало множество толстых черных мух.
— Нам… все-таки удалось… проникнуть сюда. — Полю то и дело приходилось выплевывать мух, кружащих у его сухих губ. — Пойдем.
Я осмотрелся вокруг. Море черной слизи уходило в бесконечность. Небо было непроницаемо темным, но я понял, что над нашими головами, затмевая свет, кружат тучи тех же мух.
В гнилостной жиже отражалось неровное пламя далекого костра.
Мы оказались на внешних подступах к ментальному каналу титана Хаоса.
Покрытые пленкой эктоплазматического ила, мы стали пробиваться вперед, опираясь друг на друга. Расси тихо постанывал. Ему было тяжело идти, ведь он не мог взять с собой свою трость.
Огонь слабо освещал горизонт, а вокруг колыхалось море отвратительной густой грязи. Я не видел столь омерзительного ментального пейзажа уже много лет, со времен появления первых снов о Черубаэле.
Черубаэль.
Одна мысль о нем, и вокруг меня громче зажужжали мухи, а слизь сама собой забурлила и захлюпала у моих коленей. Я остро почувствовал чье-то требовательное прикосновение и напряжение в сгустившемся мерзостном воздухе.
Черубаэль. Черубаэль.
— Прекрати это! — завопил Расси.
— Что прекратить?
— О чем бы ты ни думал, прекрати это. Весь мир отзывается на твои мысли.
— Прости… — Я постарался изгнать из своего сознания мысли о Черубаэле, сосредоточив каждую унцию своей воли.
Ментальные сотрясения затихли.
— Во имя Трона, Грегор. Не знаю, что таится в твоей голове, да и не хочу знать… — задыхаясь произнес Расси. — Но… я сочувствую тебе.
Мы потащились вперед, то и дело поскальзываясь, увлекая друг друга вниз. Глубокая слизь, словно живая, жадно облизывала наши тела.
Далеко впереди пульсировал источник силы. Я едва смог различить размытый силуэт человека. Но это был не человек. Это был «Круор Вульт». «Жаждущий Крови», так можно было бы перевести его имя на низкий готик. Перед нами стоял титан, хозяин этой ментальной реальности.
Демонические образы парили вокруг нас. Призрачные, искаженные криком безумные лица. Прозрачные, словно дымка, похожие на игру теней. Они рычали и скалились.
Еще несколько сотен метров, и в моем сознании стали проступать более четкие образы. Мы врывались в пределы мемосферы титана.
И тогда я увидел.
Да сохранит меня Бог-Император, но я увидел это.
Я стоял на краю обрыва и смотрел в пропасть воспоминаний титана. И видел там города, умирающие в огне. Видел испепеленные легионы Имперской Гвардии. Видел, как сотнями гибнут космические десантники. Доблестные воины копошились у моих ног, точно муравьи.
Видел объятые пламенем и сгорающие дотла планеты. Видел имперских титанов, гордых «Полководцев», разорванных на части и погибающих под ударами моих рук.
Сквозь огненную бурю видел я и ворота императорского дворца на Терре. Я взирал в глубину многих тысяч лет.
И видел там ужасного, кричащего в гневе Хоруса.
Перед моими глазами разыгрывались события древней Ереси.
Я узрел великие битвы и стал свидетелем начала Темного Века Технологии, предшествовавшего им.
Я падал, мчался сквозь историю, через хранилище памяти «Круора Вульта».
И увидел слишком много. Я закричал. А потом почувствовал боль.
— Грегор! Давай же, мы почти на месте! — Расси с силой хлестал меня по щекам.
Мы оказались в самом сердце богомашины, став слабыми, словно шепот. Мы стояли на капитанском мостике титана и смотрели на многочисленные сливающиеся призраки людей, когда-либо управлявших им, — все они восседали на главном троне, все они были мертвы.
Демоны кидались мне на спину, заламывали мне руки, кусали за уши и щеки.
Я увидел ужас. Абсолютный кошмар.
— Думаю, пора… — Расси протянул руку и коснулся психоимпульсного модуля, встроенного в пол мостика.
— Елизавета! — завопил я.
В грязной часовне Биквин подалась вперед и выхватила рунный посох из рук двух инквизиторов, дрожавших от ужаса и напряжения, закативших глаза так, что были видны только белки.
Елизавета схватила рунный посох, сосредоточилась на своей ауре ментальной пустоты и…
…Умерла.
Не сразу, конечно. Ответный удар неимоверной мощи сокрушил ауру ментальной пустоты и разрушил ее сознание.
Электрический разряд, пробежавший по древку рунного посоха, отбросил меня и Расси в разные стороны. А Елизавета, прежде чем упасть, пролетела через всю часовню. На неподвластной времени стали посоха до сих пор видны оплавленные следы — четкие отпечатки пальцев Поля Расси, Грегора Эйзенхорна и Елизаветы Биквин.
Впоследствии Нейл рассказал мне, что основную силу этого ужасающего удара приняла на себя именно Биквин. Он видел, как она ударилась о противоположную стену, и отчетливо расслышал хруст ломающихся костей.
Гарлон с криком бросился к ней. Фишиг тоже поспешил на помощь, в то время как мы с Расси лежали на полу и не могли пошевелиться. От рунного посоха, лежащего между нами, поднимался пар.