— Приветствовать их? Ты посмотри на них, Карл! Это же северяне! Всадники! Почему это я должен их приветствовать?
Герлах расстегнул притороченные к седельной луке чехлы с кремневыми пистолетами и быстро взвел затворы уже заряженных пистолетов. Затем достал кавалерийский меч — обоюдоострый, прямой клинок в одну пядь длиной с увитой проволокой рукояткой. Вдоль заостренного, как копье, лезвия шли глубокие желобки. Это оружие было предназначено для прямых выпадов.
— Нет, — окликнул Герлаха Воллен, он не верил своим глазам. — Знаменосец… нет.
— Встать в седле и приготовиться! — скомандовал Герлах.
Тракс и Фридел поравнялись с Герлахом, держа в вытянутых вверх руках мечи. Всадники на дороге не двигались.
Воллен остался позади. Его меч все еще покоился в ножнах. Герлах, Тракс и Фридел пустили коней быстрым шагом, теперь у каждого из них рука с мечом покоилась на правом бедре, а лезвие меча слегка наклонилось вперед.
— Герлах! — крикнул Воллен.
— Встань в строй, горнист! — крикнул в ответ Хейлеман. — Черт возьми! Встань в строй, или капитану станет об этом известно!
Быстрый шаг перешел в галоп. До неподвижных всадников оставалось не больше восьмидесяти корпусов.
— Приготовиться к атаке! — взревел Герлах.
Лансеры подняли мечи, клинки направлены на врага и занесены поперек головы каждого всадника.
Дикари зашевелились. Их лошади завертелись на месте, в воздухе блеснули обнаженные клинки.
Воллен выхватил из чехла горн и затрубил что было силы. Четыре раза. Короткий-длинный-длинный-короткий. И еще раз.
Три лансера сбились с галопа, растерянно размахивая мечами. Дикари разъехались в стороны, и атака Герлаха сорвалась. Один из дикарей поднял к губам вырезанный из кости рог и ответил на сигнал Воллена.
Воллен пришпорил своего Гэна и, выехав вперед, остановился прямо перед язычниками. Герлах, Фридел и Тракс разъехались и вернулись по широкой дуге.
Лошади воинов месили копытами жидкую землю, и Воллен без труда мог уловить запах пота и грязи, исходящий от всадников и лошадей. Дикари убрали в ножны тонкие изогнутые сабли и окружили Воллена, с любопытством разглядывая горниста. Из-под меховых накидок и засаленных капюшонов на него таращились грубые физиономии степных воинов.
— Имперцы? — спросил один из дикарей. Это был крупный мужчина; казалось, он своим весом вот-вот сломает хребет своему пони. Передних зубов у всадника не было.
— Да, — кивнул Воллен. — Второй отряд епархии демилансеров из Талабхейма. Приветствую вас.
— Ты? Ты — их предводитель? — требовательно спросил беззубый гигант.
— Нет, — отвечал Воллен. — Я — горнист.
— Га-арнист?
Воллен указал на свой горн.
Герлах с товарищами галопом подъехали к Воллену и, потянув за удила, замерли на месте. Круг грязных, воняющих потом степных всадников разомкнулся, пропуская лансеров.
— Какого черта ты делаешь, Воллен? — рявкнул Герлах.
— Знаменосец Хейлеман, позволь представить… — Воллен выжидающе посмотрел на беззубого дикаря на косматом пони.
Гигант кислевит поджал губы, а потом сказал:
— Билидни, ротный, круг Йетчитч, войско Блиндта, полк Саниза, Кислевский край Господарства.
— Они на нашей стороне, — сказал Воллен знаменосцу, словно это и так не было понятно. — Это лансеры-кислевиты. Наши союзники.
— Co-юз, да! — гаркнул предводитель кислевитов и, сняв меховую шапку, поклонился Герлаху в своем ободранном седле.
Голова ротного была гладко выбрита, за исключением длинной косички, завязанной в узел на макушке, и длинных, обвислых усов. Его люди выкрикнули приветствие и скрестили копья. У каждого к передней луке седла был приторочен длинный холщовый чехол с тремя дротиками — два коротких метательных с удлиненными наконечниками и один длинный, толще первых двух с узким лезвием и поперечиной.
— Эти язычники? — скептически переспросил Герлах.
— Я-зыч-ники? — эхом отозвался Билидни и вопрошающе посмотрел на Воллена.
— Мы выказываем вам свое уважение, — медленно и четко сказал Воллен.
Билидни обдумал услышанное и отвесил поклон.
Герлах презрительно сплюнул:
— Они даже по-нашему не говорят.
— По-вашему? — отозвался Билидни.
— Они говорят на нашем лучше, чем ты на их, — заметил Воллен.
Герлах свирепо зыркнул на Воллена:
— Извинись.
— Извиниться? — не понял Воллен.
— Да, черт возьми! Извинись — мы атаковали по ошибке.
Воллен молчал. Не мигая, он смерил Герлаха таким же свирепым взглядом.
— Иногда ты требуешь от меня слишком многого.
— Ты отказываешься подчиниться? — спросил знаменосец, лицо его начало наливаться кровью.
— Конечно нет.
Воллен глубоко вздохнул и перевел взгляд на Билидни. Предводитель кислевитов и его воины пытались вникнуть в смысл сказанного Волленом и Герлахом.
— Ротный, мы очень сожалеем о том, что по ошибке атаковали вас и э-э-э…
Билидни кисточкой хлыста отогнал от лица жужжащую болотную муху, а другой рукой сделал странный короткий жест — легкий поворот кисти, словно отбросил горсть семян.
— Это неважно, — небрежно ответил он и как-то театрально сдвинул брови.
— Мы не хотели выказать вам неуважение, сэр…
И снова тот же жест, и уголки рта опустились вниз.
— Неважно, — повторил Билидни и вывел свою лошадь на несколько шагов вперед, так что она поравнялась с конем Воллена. Билидни по-отцовски похлопал горниста по плечу.
— Все живы, — многозначительно заметил он, потом склонился к самому уху Воллена, и горнист чуть не задохнулся от запаха пота и вонючего дыхания кислевита. — Вебла? — спросил Билидни и указал хлыстом на Герлаха. — Вебла, да?
Кое-кто из кислевитов, услышав вопрос предводителя, не сдержался и хохотнул.
— Что он сказал? — резко спросил Герлах.
— Я не понял, знаменосец. Я не знаю этого слова.
Хейлеман откинулся в седле. Он был взбешен. Эти язычники, они смеялись над ним. Сделали из него мишень для своих грубых шуток.
Герлах был наслышан об лансерах Кислева, их расписывали как победоносных, внушительных воинов в эффектных доспехах с богатыми украшениями и оперением, рассказывали о том, какие они искусные наездники, такие же величественные, как рыцари Империи. Ему даже говорили, что они зачастую повергают в бегство противника одним только видом своих роскошных доспехов, которые свидетельствуют об их доблести и богатстве, добытом в битве.