Уход за розовым садом стал специальным заданием для четверых самых шумных, самых сильных мальчиков, мастеров натворить каких-нибудь бед: Дугласа, Кита, Рэма и Дэнда, только что вылезшего из канавы, которую копал, и с озорной улыбкой взглянувшего на добродушного толстого монаха.

– Не отказывайте себе в удовольствии ради меня, брат Фиделис! – крикнул он все еще лучезарно улыбавшемуся монаху. – Вы можете занять мое место, как только пожелаете!

Брат Фиделис совсем не обиделся. Брат Фиделис никогда не обижался. Если бы Дэнд допустил подобную дерзость с любителем сада, раздражительным и угрюмым братом Мартином, ему бы в течение целой недели пришлось смазывать мазью свою тощую задницу. А брат Фиделис лишь погрозил Дэнду пальцем и сказал:

– Когда-нибудь ты оценишь то, что делаешь здесь.

– Что именно? – переспросил, прервав работу, Дуглас, который, ворча, тащил охапку соломы, чтобы мульчировать землю под пересаженными растениями.

– Поймешь, что создаешь красоту. Всем, кто приходит сюда в поисках уединения и покоя, стоит только оглянуться вокруг и прогуляться по этим тропинкам, чтобы вспомнить, как благосклонен к нам Господь.

Дуглас склонил голову набок.

– Вы действительно очень любите розы, не так ли, брат?

Брат Фиделис улыбнулся.

– Я их обожаю. А теперь возвращайтесь к работе, – сказал он и, наклонив голову, вышел из сада через единственную дверь в стене.

Рэм Манро водрузил на место тяжелый камень, выпавший из разрушающейся стенки, которой был обнесен колодец. Отступив на шаг, он утер рукавом вспотевший лоб и огляделся вокруг. Вокруг них пышно цвели розы, которым не было дела до четверых мальчишек, трудившихся в поте лица.

– Что ты по этому поводу думаешь, Дэнд? – крикнул, переводя дыхание, Рэм, обращаясь к тому месту, где за плетеной изгородью ритмично мелькала лопата Дэнда. – Превратим мы когда-нибудь этот садик в произведение искусства?

– Какое же это произведение искусства? – проворчал Дэнд, не переставая копать.

– Это не произведение искусства! – заявил вдруг Дуглас, который, бросив охапку соломы, вскочил на полуразвалившуюся стенку сада. Отломив от куста старую ветку, он принялся размахивать ею как шпагой. – Это дракон, а я Тристан, который, пришел, чтобы убить его.

– А я тогда буду сэром Галаадом, – заявил Рэм, подбирая другую ветку и направляя острие импровизированной шпаги на Дугласа.

– Почему бы уж тогда не самим королем Артуром? – крикнул Дэнд из своей канавы.

– Потому что ему никогда не приходилось никуда ездить! – объяснил Дуглас, делая выпад, который Рэм изящно парировал, а потом нанес ответный удар. Дуглас рассмеялся довольным смехом. – Он посылал других на поиски приключений, а я буду искать приключения сам. А это... – он широким жестом указал на все, что вокруг, – будет моим испытательным полигоном.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кит, который старался выкорчевать массивный корень, вросший в стену, отделяющую розовый сад от остальной территории монастыря. Хотя ему было всего пятнадцать лет, плечи у него были широкие, как у мужчины.

– Я думаю, что это одно из испытаний, которое должно подготовить нас к дальнейшей жизни, – сказал Дуглас.

Голова Дэнда появилась над плетеной изгородью.

– В таком случае мне можно больше не копать.

– Это еще почему? – ожидая подвоха, спросил Рэм.

– Потому что у меня нет полной уверенности в том, что я стану землекопом, – заявил Дэнд.

Дуглас усмехнулся, со вздохом отбросил свою «шпагу» и легко спрыгнул на землю, показывая, что игра закончена.

– Тебя ждут более важные дела, чем копание канав, Дэнд Росс. Никогда не забывай об этом.

– В этом я не сомневаюсь, – прошептал Дэнд, глядя вслед удаляющемуся приятелю.

Глава 11

Замок среди шотландских вересковых пустошей,

27 июля 1806 года

– Известная красавица, безупречного, хотя, возможно, и не столь знаменитого рода, взяла любовника. Какого-то французишку, – сказал, сразу же осознав свой промах, типичный англичанин, безмозглый великосветский сплетник по имени лорд Росетт, и, закашлявшись, исправился: – Я хотел сказать «француза».

– Из старой аристократии, несомненно, – заметил хозяин замка, Морис Сент-Лайон. К счастью для Росетта, граф был слишком занят этой любопытной информацией, чтобы обратить внимание на пренебрежительный намек на его национальную принадлежность. К тому же, прожив среди англичан со времен революции, он привык к плохим манерам.

– Несомненно, – кивнул Росетт. Сняв плащ, он бросил его на руки поджидавшего лакея. Верный своей натуре сплетника, он выболтал самую сенсационную часть сплетни, как только переступил порог замка и увидел хозяина. Потом он повернулся и одобрительно присвистнул.

– Неплохо для замка, Сент-Лайон, дружище. Совсем неплохо. – Он огляделся вокруг, заметив и толстый восточный ковер, и тяжелые гобелены, прикрывающие только что заделанные трещины в стенах, и сверкающий паркетный пол, и новенькие стекла в окнах. – Видели бы вы родовое гнездо» где рос я, – сказал Росетт. – Ни водопровода. Ни отопления. Ни общества.

Как догадывался Сент-Лайон, из этих трех зол для Росетта самым большим было отсутствие общества. Сент-Лайон успел заметить, что это было избитой схемой поведения сынков сельского дворянства, которые разлетались из родовых поместий, привлекаемые яркими огнями лондонского бомонда. Оказавшись там, они крайне редко возвращались в сельские поместья. По обрывкам информации, которую Сент-Лайон получил от этого претенциозного ничтожества, все это полностью относилось и к Росетту.

– У меня здесь установлено самое современное оборудование и предусмотрены все мыслимые виды комфорта, – сказал Сент-Лайон. – Так же как и вы, я терпеть не могу неудобства, дражайший Росетт.

– И наверняка у вас имеется хорошо укомплектованный штат прислуги, – сказал Росетт, пошевелив пальцами руки, указывающей на безмолвно застывшую пару ливрейных лакеев у входной двери и другую пару – возле двух больших окон. Эти люди были выбраны явно за преданность и боевые качества, а не за осанку или смазливую физиономию. – Должно быть, обходится вам в целое состояние. Но слуг никогда не бывает слишком много, не так ли?

– Это правда, тем более когда есть подозрение, что твой дом собираются обокрасть, – сказал в ответ Сент-Лайон. В Лондоне дважды задерживали воров, пытавшихся выкрасть у него письмо. Но это были наемники, ничего не знавшие о том, на кого работают. А поэтому никакой полезной информации от них получить не удалось.

Он бы многое отдал, чтобы узнать имена тех, кто работает против него, причем не только для того, чтобы ликвидировать источник угрозы, но также и для того, чтобы можно было подороже продать информацию.