В романе «Война в кружевах» речь идет о мольеровской комедии «Школа жен», высмеивавшей салон так называемых «драгоценных» дам, принадлежавший Катрин де Вивонн, маркизе де Рамбуйе. В салоне был разработан настоящий кодекс поведения кавалеров и дам, предписывающий правила и нормы поведения в обществе, за столом, в ухаживании, в стиле одежды и в будуарах.
Мужчины презирали «смешных жеманниц», и мольеровские пьесы «Смешные жеманницы» и «Школа жен» имели грандиозный успех. К слову, героиня пьесы Ростана о Сирано де Бержераке, Роксана, тоже посещала один из таких салонов «жеманниц». Что касается Мольера, то он заслужил покровительство и внимание короля именно благодаря этим пьесам.
Автор многостраничных пасторальных романов (в романе «Клелия» более миллиона слов) Мадлен де Скюдери была непременной посетительницей салона «жеманниц» мадам Рамбуйе и высмеяна Мольером, хотя была достаточно талантливым автором и педагогом. В упомянутом романе «Клелия» она изобрела «Карту страны Нежности», которая была в моде несколько столетий.
В «Войне в кружевах» мадемуазель де Скюдери упоминается в связи с тем, что героиня романа посещала ее салон. Разъяснения же по поводу Кандии, где Анжелика получает должность консула, Анн Голон вкладывает в уста баснописца, поэта и сказочника Жана де Лафонтена, не менее выдающегося автора, нежели сам Мольер. О Лафонтене, который едва ли не первым после Эзопа освоил язык басен, ходили в то время слухи не менее оскорбительные, чем о Мольере, и касались они его брака с четырнадцатилетней Мари Эрико, умной и красивой девушкой. Мари в кулуарных беседах выставлялась неверной женой, что, конечно, ранило писателя. Думается, что и эти беседы были своеобразной местью тех, кто узнавал себя в баснях в весьма неприглядном виде.
Французский поэт Исаак де Бенсерад, полузабытый сейчас, был любимцем Анны Австрийской, славился своими четверостишиями, которые упомянуты в романе, и писал либретто для придворных балетных постановок.
Шарль Перро, имя которого известно нам всем с детства, был седьмым ребенком в семье зажиточного буржуа. При Кольбере стал королевским контролером зданий. Дружба братьев Перро, каждый из которых был талантлив в своем деле, напоминала тесные взаимоотношения членов семьи какого-нибудь шотландского клана или же принцип вымышленных Дюма мушкетеров «Один за всех — все за одного». Пьер Перро был знаменитым адвокатом и финансистом, Клод Перро — не менее известным врачом, архитектором, физиком и археологом. Писал стихи.
Братья Перро бросили литературный вызов самому Никола Буало, поборнику классицизма.
Утверждая, что классицизм устарел как стиль и принцип, Шарль Перро под конец жизни, в шестьдесят семь лет, обратился к новому, им же изобретенному жанру — литературной сказке. Причем, опасаясь нападок со стороны других авторов, опубликовал их не под собственным именем, а под именем своего сына. Возможно, не все знают, что антураж некоторых сказок Шарля Перро взят из реальной жизни. Например, Спящая красавица проживала в реальном замке Юссе, а в сказке «Кот в сапогах» фигурирует еще один реальный замок д'Уарон. Благодаря сказкам Шарль Перро получил громкую известность, но наслаждаться славой ему довелось недолго — всего восемь лет. В семьдесят пять лет Перро умер.
Жан-Батист Люлли, первый оценивший певческий и музыкальный талант сына Анжелики, маленького Кантора, придворный композитор монарха, был также человеком чрезвычайно талантливым, попавшим в окружение короля как танцор и гитарист. Его обучали частные педагоги. Людовик XIV очень ценил совместные работы Люлли и Мольера. Люлли — автор множества балетов и нескольких опер. Он был либертеном [2] , и его скандальные связи с женщинами и мужчинами были предметом постоянных пересудов при дворе. На одном из исполнений гимна Те Deum в честь короля Люлли отбивал такт об пол дирижерским жезлом и ранил палец на ноге. Началась гангрена, но Люлли отказался от ампутации пальца и умер от сепсиса. К слову, именно после этой нелепой смерти жезлы были заменены дирижерскими палочками, почти такими же, какими мы их знаем на сегодняшний день.
С такими необычными людьми и встретилась при дворе Анжелика, придворная дама, ценившая науку и искусство, и воспитанница Жоффрея де Пейрака, который был не только выдающимся ученым, но и Золотым голосом королевства.
Еще одна четкая тенденция в романе «Война в кружевах» связана с элементом эротики. Эта тенденция вызывает некоторое недоумение. То, что Анжелика пыталась восстановить свое прежнее положение, выйдя замуж за своего кузена, маркиза дю Плесси-Бельера, понятно: слишком тяжело было ей, дворянке, некогда утопавшей в роскоши, смириться с положением торговки, пусть и очень богатой. К тому же ей хотелось обеспечить будущее своих сыновей. Непонятно иное — как все-таки Анжелика могла так сильно полюбить Филиппа, ведь искусству любви ее обучал граф де Пейрак, нежный и умелый любовник. Маркиз дю Плесси-Бельер, бесспорно, человек сильный, он очень красив и очень умен, но даже стремление отомстить Анжелике за шантаж и уязвленную дворянскую гордость все равно не оправдывает постоянное применение к ней откровенного насилия. Тем не менее, страдая и мучаясь, испытывая боль физическую и не меньшую боль от унижений, она все равно любит своего мужа.
Попробуем разобраться, что же могло обусловить эту странную любовь. Думается, что на это есть несколько причин.
Прежде всего, это просто потребность любить и быть любимой, в особенности характерная для женщины. Тем более для женщины, испытавшей силу любви такого человека, как Пейрак.
Думаю, что не ошибусь, предположив, что, вынужденно став любовницей бандита Весельчака, Анжелика — Маркиза Ангелов — уже научилась не испытывать такого ужаса и отвращения к грубости и насилию, как некогда испытала в эпизоде с графом де Вардом. Человек свыкается со всем! Однако Весельчака она все же не любила. Маркиз дю Плесси-Бельер в некоторых отношениях отличался от Весельчака только внешним лоском, манерами и образованием. Отчего же все-таки именно он занял в сердце героини прочное место?
Позволю себе высказать еще несколько соображений, которые прошу читателей принимать всего лишь как попытку понять, но не заявку на истину.
Маркиз стал первым, вызвавшим у Анжелики, тогда еще совсем юной девочки, чувство любовного томления, острого, а главное, неудовлетворенного. Возможно, из-за того, что Филипп ее унизил, это чувство ушло глубоко в подсознание, было вытеснено другими яркими впечатлениями, но оно никуда не исчезло. Дремало, ожидая пробуждения.
Хочу также отметить то, на что обратил бы внимание любой почитатель психоанализа: первая встреча с Филиппом произошла во время первого женского недомогания, сопровождавшегося болью, дискомфортом и обмороком, после которого (и это очень важно) мать сообщила ей, что Анжелика стала взрослой.