Стиви Рей нахмурилась.
— Жаль, что мне так и не удалось пробраться в ее мозги, как к этим разносчикам! Я бы ей навсегда внушила «Будь умницей!», и мы бы прекрасно ужились.
— То есть, ты бы ее использовала, да? Очень красиво! Стиви Рей, ты не можешь продолжать жить в туннелях.
— Мне там нравится! — упрямо заявила моя подруга.
— В туннелях противно, сыро и грязно, — напомнила я.
— Сейчас там намного симпатичнее, чем раньше, а если еще немного поработать, будет вообще замечательно.
Я уставилась на нее.
— Правда, просто замечательно!
— Тебе видней. Но в любом случае вам нужны деньги и поддержка школы.
Стиви Рей спокойно взглянула мне в глаза и показалась мне гораздо старше и мудрее, чем раньше.
— Деньги и поддержка школы не помогли ни профессору Нолан, ни Лорену Блейку, ни даже твоему Старку.
Я не знала, что на это ответить. Стиви Рей была права, но — я чувствовала это всем своим существом-люди и вампиры (особенно вампиры!) должны узнать о существовании красных недолеток.
— Ладно, я не спорю — мой план не совершенен, но я глубоко убеждена, что вы не должны больше прятаться!
— Глубоко убеждена — это значит, что чувствуешь волю Никс?
— Да, — твердо ответила я.
На этот раз во вздохе Стиви Рей послышался такой стресс и страх, что мне и не снилось. Черт, неужели такое возможно? Мне казалось, это я непревзойденная звезда стресса!
— Тогда ладно. Я приду завтра. Полагаюсь на тебя, и надеюсь, что все закончится хорошо.
— Конечно! — с жаром отозвалась я и мысленно обратилась к Нике: «Я полагаюсь на тебя, как она на меня…»
Когда мы со Стиви Рей закончили, казалось бы, бесконечный разбор кошачьих радостей, я посмотрела на часы и поняла: если мы не помчимся на первой космической, то наверняка опоздаем на занятия. Да и Стиви Рей следовало вернуться в свой туннельный детский сад, чтобы красные детки не откололи чего-нибудь позабористей кражи пиццы. Поэтому мы быстро попрощались, и я повторила, что завтра жду ее в Доме Ночи. Стиви Рей была бледна, но крепко обняла меня и пообещала прийти.
Потом я заглянула в кабинет сестры Мэри Анжелы.
— Простите, мэм… — я не знала, как вежливо обратиться к монахине, чтобы одновременно выразить мега-уважение и тактично отвлечь ее внимание от бесконечной переписки в сети.
«Мэм» похоже, прокатило: сестра Мэри Анжела подняла голову и улыбнулась.
— Зои, вы закончили с учетом?
— Да, и нам пора возвращаться в школу.
— Боже милостивый! — взглянув на часы, воскликнула сестра Мэри Анжела. — Не думала, что так поздно. Я совершенно забыла, что у вас день и ночь поменялись местами.
Я кивнула.
— Наверное, вам это кажется странным?
— Вовсе нет. Я просто считаю вас ночными существами, так же, как наших милых кошек. Кстати, это навело меня на одну мысль. Вы не против, если по субботам мы продлим часы работы? Объявим субботнюю ночь волонтерским днем!
— Прекрасная идея! — восхитилась я. — Я спрошу разрешения Верховной жрицы и позвоню вам. Кстати, как вы решили — готовиться нам к гаражной распродаже или нет?
— Да, я уже разговаривала с главой нашего Попечительского совета, и после небольшой дискуссии он согласился, что это чудесная идея. От меня не укрылось, что в голосе монахини прозвучали жесткие нотки, а ее прямая спина стала еще прямее.
— Не все рады участию недолеток, да? — вздохнула я.
— Не волнуйся, Зои! — суровый взгляд монахини мгновенно потеплел. — Я давно научилась прокладывать себе путь и ловко орудую мачете для устранения сорняков нетерпимости и прочих вздорных предрассудков.
Я вытаращила глаза, ни на секунду не усомнившись, что о мачете эта странная монахиня говорит не только в переносном смысле.
Ее слова заставили меня задать следующий вопрос.
— А в Совет попечителей входят представител и только вашей церкви или другие тоже?
— Нет, не только из нашего аббатства, Зои. Мы не вполне церковь, потому что наша единствен паства — это сами сестры-бенедиктинки, В Попечительский совет входят главы нескольких местных церквей.
— В том числе и «Люди Веры»?
Она нахмурилась.
— Да. «Люди Веры» имеют в Совете довольно большое представительство, прямо пропорциональное числу их общины.
— Наверное, это их вам пришлось порубить мачете! — пробормотала я.
— Прости Зои, но боюсь, я тебя не понимаю, ответила монахиня, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
— Ой, нет, ничего. Это я просто подумала вслух!
— Отвратительная привычка, из числа тех, что могут доставить кучу неприятностей, если вовремя не спохватишься! — покачала головой сестра Мэри Анжела, открыто мне улыбаясь.
— Будто я не знаю! — понурилась я. — Значит, идея с гаражной распродажей принимается? Но если из-за нее слишком много проблем, мы можем…
Аббатиса подняла руку, призывая меня заткнуться.
— Узнай у вашей Верховной жрицы, какой день в следующем месяце удобнее всего, — велела она. — Мы без труда подстроимся под ваше расписание.
— Отлично! — воскликнула я, чуть не лопаясь от гордости за то, как отлично продвигается моя идея по наведению мостов между людьми и вампирами. — Тогда позову Афродиту, и мы побежим. Нас отпустили с первых пар, но после обеда ждут на занятиях.
— Думаю, твои друзья уже закончили свою работу, но сейчас они… — монахиня запнулась, и в глазах снова заплясали озорные огоньки — …немного отвлеклись!
— Что? — опешила я.
Нет, я не ханжа, конечно, и мне очень понравилось, что сестра Мэри Анжела нормально относится к вампирам и недолеткам, но ее откровенное хихиканье над беззастенчивым флиртом Афродиты и Дария даже мне показалось чересчур либеральным.
Судя по всему, монахиня сразу догадалась, о чем я думаю, потому что, громко засмеявшись, взяла меня за плечи и подтолкнула к двери в кошачье отделение.
— Загляни и сама поймешь, о чем я, — сказала она.
Совершенно растерявшись, я прошла коротким коридорчиком в большой зал, где живут кошки, ждущие своих будущих хозяев. Монахинь там не было, зато были (понятное дело!) Афродита и Дарий, которые сидели спиной к двери, тесно прижавшись друг к другу, как голубки. И при этом они что-то делали руками (фу!), причем довольно интенсивно (двойное фу!).
Я громко откашлялась. Вместо того чтобы отскочить, как делают все застигнутые на месте преступления, Дарий дружелюбно улыбнулся мне через плечо, а Афродита (вот потаскушка!) даже головы не повернула, чтобы узнать, кто там подошел. Черт, а ведь это могла быть монахиня или чья-то мама!