— Ты заблуждаешься, любовь моя. Я чувствую ее в тебе.
Крылья сомкнулись плотнее и притянули меня к нему.
И хотя весь он по-прежнему был зыбок, словно сгусток застывшего тумана, я его чувствовала . Его мягкие крылья зимним холодом обжигали мое спящее тело. Его обнаженный торс опалял мою кожу, пронзал электрическими разрядами, жег желанием, которому я не хотела подчиняться, но не могла противостоять.
Смех его был самим соблазном. Мне хотелось в нем раствориться.
Я подалась вперед, закрыла глаза и громко ахнула, когда ледяной холод его духа скользнул по моей открытой груди. Самые сокровенные уголки моего тела пронзила сладкая боль, и я поняла, что теряю над собой власть.
— Тебе нравится эта боль. Она доставляет тебе наслаждение . — Крылья прижали меня еще крепче, а его тело стало еще плотнее и холоднее, сделав ледяное наслаждение почти невыносимым. — Отдайся мне, — Калона был охвачен желанием, а его завораживающий голос звучал как расплавленный соблазн, — в твоих объятиях я провел долгие столетия. Теперь моя очередь повелевать тобой. Я подарю тебе наслаждение, в котором ты забудешь обо всем на свете. Сбрось оковы своей богини и приди ко мне. Будь моей, отдай мне свою душу и тело, а я подарю тебе весь мир!
Струйки ледяного черного дыма от крыльев Калоны змеились вокруг меня… они льнули… играли… ласкали…
Смысл его слов разом рассеял марево боли и наслаждения, как солнечный свет выжигает росу на траве. Ко мне вернулось самообладание, позволив вырваться из его объятий. Я встряхнулась, как вымокшая под дождем кошка, и сбросила с себя темные клочья тумана.
— Нет. Я не твоя возлюбленная. Я не А-я . И я никогда не отрекусь от Никс.
Стоило мне произнести имя Никс, как кошмар исчез.
Я села в постели, дрожа и задыхаясь. Стиви Рей тихо сопела рядом, но Нала уже проснулась и включила ворчалку. Моя кошка выгнула дугой спину, распушила шерсть и, угрожающе прищурив глаза, смотрела куда-то поверх моей головы.
— Вот черт! — взвизгнула я и выскочила из постели. Потом обернулась и задрала голову, ожидая увидеть Калону, парящего над нами, подобно гигантской летучей мыши.
Но никого не было. То есть вообще никого и ничего.
Я схватила Налу, уселась на кровать и трясущимися от страха руками принялась гладить свою кошку.
— Это был просто кошмар… дурной сон… Бывает же, правда? Просто кошмар, — твердила я Нале, хотя прекрасно понимала, что все это вранье.
Калона был не просто кошмаром. Он был реальным , причем реальным настолько, что каким-то чудом ему удалось проникнуть в мои сны.
Ладно, хватит страдать! Пускай Калона настоящий, пусть он ухитрился пролезть в твой сон, но теперь-то ты проснулась. Соберись, тряпка!» — грозно приказывала я себе, продолжая гладить Налу.
Ее знакомое мурчание потихоньку меня успокоило. Стиви Рей пошевелилась во сне и пробормотала что-то неразборчивое. Потом, не просыпаясь, улыбнулась и сладко вздохнула. Ну вот, хоть кому-то повезло со снами!
Я осторожно отогнула край одеяла, под которым лежала моя подруга, и с облегчением перевела дух. На повязке, туго намотанной поверх страшной раны, не было крови. Это был хороший знак.
Стиви Рей снова зашевелилась и открыла глаза. Несколько мгновений она растерянно смотрела перед собой, потом узнала меня и сонно улыбнулась.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Нормально, — сипло ответила Стиви Рей. — Не волнуйся, все обойдется.
— Попробуй не волноваться, когда твоя лучшая подруга взяла моду то и дело умирать, — улыбнулась я.
— На этот раз я осталась жива. Чуть-чуть не умерла, только и всего.
— Скажи это моим нервам! — вздохнула я.
— Передай своим нервам, чтобы они успокоились и шли спать, — посоветовала Стиви Рей и, закрыв глаза, натянула одеяло на голову. — Со мной все в порядке, — сонно повторила она. — И со всеми нами тоже.
Дыхание ее стало глубоким и ровным, и не успела я опомниться, как моя лучшая подруга снова уснула.
Я подавила глубокий вздох, вернулась в постель и постаралась устроиться поудобнее. Нала, уже свернувшаяся клубочком между мной и Стиви Рей, скорбно подняла голову и выдала свое жалобное «ми-ии-уф». Похоже, она тоже советовала мне расслабиться и уснуть.
Уснуть? И снова попасть в тот же сон? Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.
Я лежала, прислушиваясь к дыханию спящей Стиви Рей, и рассеянно поглаживала Налу. Просто не верилось, до чего обычно все выглядело внутри созданного нами крошечного островка спокойствия. Глядя на мирно сопящую Стиви Рей, невозможно было представить, что всего несколько часов назад грудь ей пронзила стрела, наш привычный мир раскололся на миллиард осколков, и мы бежали из Дома Ночи.
Я изо всех сил боролась со сном, и в моем затуманенном мозгу опять замелькали жуткие события вчерашней ночи. Заново перелистывая страницы этой страшной книги, я снова и снова поражалась тому, как же нам все-таки удалось спастись…
Я вспомнила, как Стиви Рей попросила меня взять карандаш и листок бумаги, чтобы, не теряя времени, составить подробнейший список всего, что может нам понадобиться в туннелях, если судьба заставит нас обосноваться там надолго.
Она говорила все это совершено спокойным тоном, сидя передо мной с торчащей из груди стрелой. Помню, что меня дико мутило при одном взгляде на нее, и я отвернулась и пробормотала:
— Стиви Рей, мне кажется, сейчас не лучшее время для составления списков.
— Ой, божечки, как болит-то! Даже сильнее, чем когда наступишь голой пяткой на колючку чертополоха, — Стиви Рей со свистом втянула в себя воздух и поморщилась, однако нашла в себе силы обернуться через плечо и улыбнуться Дарию, который, резким движением разорвав рубашку на ее спине, хмуро осматривал торчащее между лопаток Стиви Рей острие стрелы. — Извини, я не имела в виду, что мне больно из-за тебя. Кстати, как тебя зовут?
— Имя мне Дарий, о жрица.
— Он воин, Сын Эреба, — добавила Афродита и улыбнулась на редкость милой улыбкой. Почему на редкость? Да потому что Афродита ужасно вредная, избалованная и злобная девчонка, хотя все больше и больше мне нравится. Короче говоря, милой она бывает крайне редко и практически всегда этому есть серьезная причина. Сейчас причина лежала — вернее, стояла — на поверхности. И имя этой причины было Дарий.
— Редкий случай, когда пояснения излишни, — заметила Шони. — Мы и так видим, что он воин. Он же сложен, как гора!
— Божественная гора! — промурлыкала Эрин, посылая Дарию воздушные поцелуи.