Он ожидал услышать в ответ презрительное фырканье, но Хедрик не зря был старшиной каравана.
– Что ж, наверное, в этом тоже есть своя правда, – сказал гном после долгой паузы. – Каждому свое, так говорим мы.
– По-моему, так говорят эльфы.
– Они научились у нас, – засмеялся гном. – Как и многому, что ныне выдают за собственные находки. Числят себя Перворожденными… но я видел манускрипт, где занесена история о том, как эльф впервые договорился с деревом… рассказана Эргни, сыном Талика, в год 607 от Изгнания Тьмы из Северной Шахты. И, заверяю тебя, в той пещере было множество куда более древних манускриптов.
– Охотно верю.
– Наши записи, – гордо сказал гном, – самые полные в Мире. Драконы могли бы сказать больше, но Владыкам Небес нет дела до копошащихся в пыли козявок.
– А боги?
– У богов, – презрительно заметил гном, – короткая память. И не столь уж долгий век, как мнится многим смертным. Раньше были другие боги, а до них – еще. Вот ты ведешь свою команду в храм мертвого бога…
Шах даже не стал спрашивать, откуда гном узнал о цели их квеста. Подгорные гномы имели тонкий слух и умели им пользоваться. А его люди, и особенно нелюди, не очень-то придерживали языки.
– …может, – Хедрик задумчиво погладил бороду, – повел бы и тогда, когда он был жив. Вы, люди, очень любите крайности. То превращаете себя в прах под ногами богов, то низвергаете их еще глубже.
– Как сказал мне один мудрец, – Шах не стал уточнять, в каком состоянии был мудрец в момент изречения, – вера в богов имеет четыре стадии: боги всемогущи, боги сильны и могучи…
– Забавно…
– …третья – богов можно победить. И четвертая – разве это боги?
– Тонко подмечено, – кивнул гном. – Этот мудрец был гномом?
– Нет.
– Эльфом?
– Человеком.
– Значит, он был пьян! – уверенно заключил гном. – Или безумен.
– Он был пьян до безумия, – засмеялся Шах.
– Я хорошо изучил вас, людей, – сказал гном. – Это было просто, проще, чем огранить алмаз “короной”. Просто потому, что в том состоянии, которое вы, люди, именуете нормальным, вы ничем не лучше червей в земле. А вот когда вы выходите из него – тут уж сами боги не скажут, что будет дальше.
– То есть ты вовремя остановился.
– Примерно, – согласился гном.
– Мне жаль будет с тобой расставаться.
– Ничто не длится вечно, – пожал плечами гном. – Наш путь почти окончен. Еще десяток верст – и нас встретит Стража Подгорных Ворот. А тебя ждет, – Хедрик вновь вытянул руку с топориком, – перевал Шестого Хентая.
Он развернулся и неторопливо зашагал к выстроившимся на дороге фургонам. Лисонька, недобро прищурившись, поглядела ему вслед, затем повернулась к Шаху и нетерпеливо ковырнула землю копытом.
– Сейчас… – рассеянно пробормотал Шах, доставая из кармана тряпицу, в которую был завернут олений язык. – На, не фыркай.
– Любуешься? – на этот раз вопрос был задан куда более ехидным тоном. – Брось, малыш. Ты еще успеешь насмотреться на эти горы… когда будешь проклинать их по десятку раз на дню.
– Увидим.
– Сомневаешься?
– Пока что, – сказал Шах, – мы проклинали в основном комаров. Еще – орком деланных волкобыков, которые плетутся, еле-еле переставляя лапы, так что любой черепахер даст им сотню саженей форы. Еще – наших уважаемых нанимателей, которые взгромоздили на свои фургоны не меньше трети всей ярмарки…
– Ты чем-то недоволен, малыш?
– Просто… это ведь квест? Мой первый квест!
– До сегодняшнего утра был им.
– Так вот. – Шах спрятал в карман опустевшую тряпку. – Я слышал про множество героических походов – и не про один из них не было сказано, что герои проделали восемь десятых пути в качестве охраны каравана!
– А-а, – зевнул Шон. – Вот что тебя гложет. Нет, ну мы, конечно, могли бы с самого начала двинуться в обход… как ты любишь повторять – для бешеной коровы пятьсот верст – не крюк. Мечом и магией проложить себе дорогу сквозь леса, джунгли, болота… такие милые места, как Людоедское Поле, Икхлинское урочище, Паучьи Верховья… штурмовать, походя, замок Памург – просто потому, что наш путь проходит всего лишь в тридцати верстах от него! Так, что ли, малыш? И сколько бы вышло к перевалу? Пятеро? Трое? Не думаю. Скорее всего, это был бы я. Один!
Шах промолчал.
– Вместо этого, – насмешливо продолжил Шон, – мы проделали весь путь за две недели, имея при этом каждый вечер жратву из гномского котла – до пуза, ночевку в фургонах и сэкономив две трети причитающегося твоим людям жалованья. Ты все еще недоволен таким квестом?
– Не знаю, – сказал Шах. – Как-то… слишком уж просто.
– Ха, – каркнул покойный герой. – Если ты прошел почти все подземелье без проблем, это вовсе не значит, что там никого нет. Это, малыш, значит всего лишь то, что все монстры, сколько бы их там ни было, истекая слюной, глядят на самую последнюю дверь.
– Что ж, – заметил Шах, в последний раз оглядываясь на полыхающую изумрудным огнем вершину. – Очень скоро мы узнаем, насколько ты прав.
Как и обещал Хедрик, их встретила Стража Подгорных Ворот – дюжина боевых гномов, восседавших, к немалому удивлению Шаха, на орковских кабанах. И кабаны, и их всадники были закованы в броню от копыт до устрашающих рогов на шлемах.
Лисонька немедленно рявкнула на них, из-за чего пятеро кабанов начали пятиться назад, а трое, пригнувшись и злобно похрюкивая, – рыть землю, готовясь к атаке.
– Спокойно, спокойно, – пробормотал Шах, поглаживая адскую кобылу по гриве. – Я верю, что ты можешь запросто втоптать этих свинок в дорожную пыль… но не надо доказывать мне это прямо сейчас, ладно? Подожди хотя бы, пока Хедрик не рассчитается с нами… хорошая лошадка… Спокойно, я сказал!
Он не успел договорить – один из кабанов с диким визгом ринулся вперед.
Атакующий гигантский орковский кабан – как красочно повествовали те немногие везунчики, которым посчастливилось пережить подобную атаку, – представляет собой совершенно незабываемое зрелище. Ну а когда он закован в первоклассную гномскую броню и наконечник пики со свистом рассекает воздух в полутора саженях перед его пятачком… мало найдется в Мире сил, способных остановить этот всесокрушающий напор.
И одной из таких сил, отметил Шах, является копыто адского аргамака, опустившееся точно над кабаньим забралом.
Он собрался было спрыгнуть на землю и помочь гному выбраться из-под поверженного скакуна, но вовремя сообразил, что приподнять бронированную тушу не сумеют и десять Шахов.
– Приношу… – у подъехавшего следом гнома на острие пики трепетал маленький красный флажок, а кабан под ним был раза в полтора крупнее упавшего и держался куда более спокойно, – …свои извинения, странник. У Рурка еще молодой и, – окончание фразы было произнесено более громко и предназначалось, очевидно, не столько Шаху, сколько выдирающему застрявшую под тушей ногу неудачливому наезднику, – недостаточно вышколенный зверь!