Под напором храмовников Шах отпрянул на три ступеньки вниз и почувствовал, что упирается спиной в… чью-то спину.
– Я наверх! – сообщил ее обладатель.
– Да я как бы, – отозвался Шах, с размаху опуская дубинку на неосторожно выставленную ступню храмовника, – тоже.
Дико взвыв, Рыцарь Храма выронил эспадрон и, схватившись за размозженные пальцы, попытался было скатиться по лестнице, но бдительный Шах пресек эту попытку в зародыше, указав храмовнику более короткий путь вниз – через перила!
Примененная им тактика несколько озадачила храмовников, которые, лишившись командира, ретировались на пять ступенек вверх и начали перегруппировку.
Выигранную передышку Шах использовал для того, чтобы бросить через плечо взгляд на своего неожиданного союзника.
Им оказался молодой – едва ли старше самого Шаха – паренек, который, небезуспешно пытаясь сохранить приличествующее имперскому дворянину скучающе-утомленное выражение лица, отмахивался шпагой от пяти… нет, уже семи наседавших на него завсегдатаев. У шпаги был затейливый, эльфийской работы эфес и обагренный на две трети клинок, с которого при резком взмахе срывались капли крови.
– Брось! – заорал Шах.
– Что? – недоуменно отозвался имперец.
– Вертел свой! – удачным выпадом Шах заставил еще одного храмовника сверзиться вниз, на этот раз сквозь перила.
– Простите, – начал было паренек, – достопочтенный, но…
– А-а, ктрегуруп трехнедельный! – простонал Шах, выдирая подпорку из уцелевшей части перил. – Смотри!
Он шагнул назад, разворачиваясь в полете, и два туманных веера в его руках простучали четкое – т-т-тр-ам! – по головам трех ближайших атакующих.
– Держи, – скомандовал Шах, протягивая подпорку озадаченному имперцу. – И прикрывай мой зад!
– Па-азвольте, – снова завел свою песню имперец, но в этот момент трое оставшихся Рыцарей Храма пошли в атаку, и Шаху стало не до него.
Храмовники атаковали по всем правилам классической военной науки – один, самый массивный из оставшейся троицы, вооруженный длинным “пламенным” двуручником, наступал по лестнице, а его более мелкие товарищи, повиснув на перилах, пытались осуществить фланговый охват.
Подобная тактика частенько приводила Орден к победе, но случались и поражения. Например, в битве при Мишле, в год 21-й Командорства Арейкуса Пятого, узурпатор Обрин не стал дожидаться, пока его наскоро слепленное из мобилизованных крестьян и мелких наемных отрядов и вдобавок уступающее силам Ордена по численности войско стиснут железные клещи тяжелой кавалерии. Воспользовавшись тем, что Арейкус и его приближенные не сумели правильно оценить значение расположенного посреди поля холма Трех Костей, а также прошедшего накануне дождя, Обрин – что полностью противоречило всем канонам орденской военной мысли – сам перешел в атаку. Воодушевленная нехитрой магией и столь же нехитрой демагогией узурпатора толпа крестьян заставила потесниться орденский центр, а затем со склонов холма на увязающую в раскисшей земле рыцарскую конницу начали сыпаться арбалетные болты наемников-гномов… Довершила же разгром, от которого Орден оправлялся на протяжении последующих пяти десятков лет, атака стаи каменных горгулий.
Видимо, не все уроки идут впрок. Точно так же, как и их далекие предшественники, троица храмовников оказалась совсем не готова к тому, что Шах вместо того, чтобы покорно дожидаться своей участи – быть проткнутым тремя мечами одновременно, – упадет на ступеньки, вытянув при этом руку с дубинкой как можно дальше вперед.
Наступавший по лестнице Рыцарь Храма был облачен в форменную накидку и шелковые панталоны, которые при всех присущих им удобствах оказались не совсем соответствующими сложившимся обстоятельствам – у них напрочь отсутствовало бронирование даже жизненно важных мест. А именно такое место задел, опускаясь, наконечник шаховой дубинки, враз сузив воспринимаемый храмовником мир до области чуть ниже живота.
Продолжая свой полет, дубинка стукнулась о ступеньки ровно посредине между сапогами рыцаря. Затем Шах, подтянувшись на свободной руке, резко дернул дубинкой вбок… и согнувшийся Рыцарь Храма рухнул поперек лестницы.
Ноги его при этом смели очередной участок многострадальных перил – вместе с цеплявшимся за них правофланговым. Перила же слева устояли – удар по ним был нанесен сверху вниз, лбом, а главное, на его пути оказались пальцы рыцаря, обходившего Шаха слева.
Этот храмовник оказался самым упорным – дико взвизгнув, он выронил меч, освободив таким образом вторую – пока еще здоровую – руку, и попытался зацепиться ею. Однако Шах уже успел подняться… и поднять дубинку.
– Пожалуй, – сказал юный герой, заботливо проводя рукой по шероховатому дереву, – я нареку тебя Пальцедробилкой!
Тупой звон позади заставил героя обернуться. Его случайный напарник медленно откидывался назад, с блаженной улыбкой прижимая к груди левой рукой – правой он продолжал хвататься за шпагу – здоровенную чугунную сковородку.
– Грушш Маррум! – припомнив Шоновы уроки Старой Речи, выругался Шах, ударом сапога отправляя на головы наступавших не в меру прыгучего карлика в фиолетовой мантии. – Арабакурак!
Следом за карликом отправилась в обратный путь и сковородка. В следующий миг чуткие уши юного героя уловили в общей какофонии драки близкий треск…
Впоследствии Шах неоднократно пытался найти в своих дальнейших действиях хоть сколь-нибудь рациональное зерно – и каждый раз безуспешно.
Самым естественным поступком в данной ситуации был бы немедленный прыжок – благо от спасительной галерейки его отделяло всего лишь пять ступеней – расстояние, вполне преодолимое хорошим героическим прыгом. Вместо этого Шах отбросил Пальцедробилку, наклонился, схватил незадачливого имперца за воротник камзола и только после этого бросился вверх по лестнице.
Это его деяние настолько озадачило штурмующих, что они бросились вдогонку лишь три вздоха спустя – срок весьма малый, но в данном случае оказавшийся решающим – именно столько времени ушло у лестницы на то, чтобы сломаться.
Прозвучавший при этом вопль ужаса привел имперца в чувство.
– А-а… что это было?
– Твоя погибель, – мрачно пошутил Шах, оглядываясь по сторонам. Пока что ничего из происходящего вокруг не угрожало им непосредственно. Упавшая лестница отрезала путь для сражавшихся внизу, а из находившихся к моменту начала на втором этаже, похоже, в драке пожелали поучаствовать лишь давешние храмовники.
– Пошли, – скомандовал Шах, рывком приподнимая имперца с досок. – Будем выбираться отсюда.
– Постойте, – слабо запротестовал спасаемый. – Я должен найти Хюлла.
– Кому ты должен?
– Хюлл, мой слуга. Он, – паренек взглянул на кипящую внизу битву и упавшим голосом добавил: – где-то там. Я должен помочь ему.
– Ты сначала себе-то толком помоги, – сказал Шах. – Значит, так… по моему сигналу бросаемся к двери. Пригнувшись и так быстро, как только сможешь, – ждать не буду!