Похоже, гончей тоже наскучило конвоировать нас, да еще развлекать бесплатными ариями по ходу процесса. Тварь сидела на пригорке, облизываясь, глядела в нашу сторону, и до неё было никак не больше трех сотен ярдов!
— У нас есть минута, чтобы выбрать лучшего стрелка, — прошептал я. — Добровольцы есть?
Лисса отрицательно мотнула головой. Гобл оскалился.
— Валяй, эй-парень. Глядишь, и в этот раз тебе повезет.
— Только бы не спугнуть.
Пригнувшись, я осторожно подошел к вьючной кобыле, отстегнул от седла чехол и, по-прежнему прячась за крупом, извлек на свет наш самый ценный — после Венги — трофей из вампирского каравана: английский пятизарядный карабин. Отличное оружие, сделанное мастером своего дела, — ореховая ложа, вороненая сталь и серебряная проволока узора, весь механизм подогнан словно часы.
— Целься в крестец, — подсказала из-за плеча вампирка. — При удачном попадании есть шанс обездвижить задние ноги.
— А голова?
— Прочная кость, сложная форма, маленький мозг.
— Ясно.
— И не забудь поправку на ветер, эй-парень, — добавил гоблин. — Два фута вправо.
Я едва не взвыл не хуже костлявой гончей. Ну почему?! Какого черта?! Разве стоило уезжать из дома в это клятое Пограничье лишь для того, чтобы вместо родителей меня обкладывали советами вампирка и гоблин?! У-у-у… спокойно, Кейн, спокойно. Вдох, выдох, плавно тянем-потянем спуск…
Гончая исчезла. На всякий случай я моргнул, но наваждение не пропало — только что серая туша была в прицеле, а сейчас её уже там нет. Зато колышущиеся не в такт ветерку заросли подсказывали: зверюга полным ходом несется прочь, не особо разбирая при этом дорогу.
— Удивительно, — сказала Лисса. — Это был самый бесшумный выстрел на моей памяти.
На миг я тоже засомневался в собственных ощущениях — и продернул затвор. Вылетевший патрон был целехоньким, и значит, мои уши были в полном порядке, а британцы пока еще не изобрели беззвучный порох.
— Я не выстрелил.
— Хочешь сказать, она испугалась одного лишь вида винтовки? Тогда еще извини, что не позволила…
— Она испугалась всадников, — перебила китаянку Венга и, вытянув палец, уточнила, — вон тех.
Сколько я ни щурился и ни заслонялся ладонью от солнца, ничего толкового увидеть в указанном направлении мне так и не удалось. Несколько черных точек, то появляющихся, то исчезающих в мареве, могли быть как всадниками, так и кактусами. Гоблин же воспользовался еще одним нашим трофеем — зрительной трубкой — и разглядел заметно больше моего.
— Что б меня пауки заклевали! — никогда не думал, что зеленошкурые умеют бледнеть, но сейчас Толстяк пытался проделать именно это. — Адские Сестрички. Теперь нам точно амба!
— Я кое-что слышала о них, — сказала Лисса. — Охотницы за головами… не думаю, что мы представляем для них интерес. У нас нет ничего ценного, а награду мог назначить лишь Билл Шарго, с которым эти дамы враждуют.
— Подруга, а спорим, из твоего хвоста тоже выйдет отличное украшение для шляпы? Говорят, Сальватано любит подобные штучки…
— Линда Сальватано? — переспросил я.
— Она самая.
Только теперь я, наконец, вспомнил — салун Хавчика, пачка розыскных листов, смазанный портрет полуэльфки… Господи Исусе!
— И потом, — продолжила китаянка, — их же всего трое, а нас — четверо.
— …но каждая из них стоит всей нашей четверки, — в тон ей закончил гоблин. — Разве что белогривка в ближнем бою могла бы их удивить… слегка.
Не знаю, снизошло ли на меня ниспосланное с небес вдохновенье или просто подхлестнутые адреналином шестеренки в голове закрутились с утроенной силой — но я вдруг очень четко увидел наш единственный путь к спасению.
— Поднимаемся на ту гору, БЫСТРО! Толстяк — бросай своего жеребца, хватай сумки…
— Нет!
— Тогда тащи его, но БЫСТРО, БЫСТРО!
До горы было не больше мили, но когда я, хрипя словно вконец загнанная лошадь, подбежал к её подножию, все мои чувства уверяли, что пробежка была миль на десять-двенадцать, не меньше. Впрочем, это все было ерундой, а действительно важным — тот факт, что зрение меня не подвело, и в верхней части склона действительного громоздились валуны.
Венга и китаянка с кобылой на поводу добежали почти одновременно со мной. Гоблин же… я оглянулся назад — Толстяк преодолел едва половину дистанции. За это время черные точки на горизонте успели превратиться в четко различимые фигурки всадников.
— Наверх, живо!
— Но… — Лисса в замешательстве оглянулась, — мы же не можем бросить его…
— Если чертов гобл не сможет бросить проклятую хромую скотину, — прохрипел я. — Нам придется… впрочем, нет, я придумал.
Карабин по-прежнему был у меня в руках, и сейчас я вскинул его, ловя на прицел злосчастного коня… но за мушкой маячила только зеленая туша. Толстяк попросту заслонял собой жеребца.
— Кейн, прекрати… он успеет.
— Сюда, вниз — возможно, — я скрежетнул зубами, — но не взобраться наверх. Склон крутой, укрыться негде… его прихлопнут как сидячую утку.
— Значит, — нарочито ровным тоном, будто и не было только что бешеной пробежки, произнесла Лисса, — нам нужно выиграть для него это время.
— Попробуешь пугнуть их воем, как тех орков?
— Не угадал, — качнула головой китаянка, — просто переговорю с ними.
— Что-о-о?! Это безумие…
— Компаньон… — неожиданно Лисса оказалась совсем рядом со мной. Приникла, обняла за шею. Шляпа её при этом сползла на спину, повиснув на шнурке, и налетевший ветер взметнул красную волну. — …мы ведь должны доверять друг другу, верно? Я поверила тебе тогда, ночью, а сейчас прошу того же от тебя. Поверь мне, Кейн, просто поверь.
— Лисса…
Нежный, ласковый шелк на левой щеке — это её ладонь. Мимолетное, едва ощутимое касание к правой… губы? И горячий шепот:
— Тебе уже пора начинать бриться, компаньон. Если превратишься в кактус, будешь нравиться только гоблинам.
А затем она оттолкнулась от меня и пошла, нет, побежала навстречу Толстяку — и приближающимся всадникам.
Какое-то время я тупо смотрел ей в спину. Потом оглянулся на вампирку — та смотрела на меня. Спокойно, без тени эмоций на кукольном личике. Ну да, подумал я, она же и есть кукла, кукла-убийца — марионетка, вылепленная своим чертовым папашей с одной лишь ему ведомой целью.
— Поднимайся вместе с лошадью наверх. Сейчас. И укройтесь там за камнями.
Венга не шелохнулась.
— Я могу быть полезной и здесь.
Проще всего было бы заорать на неё — но что-то подсказало мне, что сейчас повышать голос на вампирку, во-первых, бесполезно, а во-вторых, попросту опасно.