— Ну а раз так, — словно бы сам с собой продолжал рассуждать русский, — то стезя наемника для меня вполне подходит.
— В смысле — остаетесь? — Севшин встал, гимнастерку одернул.
— Так точно, господин фельдлейтенант, — и отмашку коротко так ладонью дал.
— К пустой голове, панцерстрелок Севшин, — наставительно заметили ему, — руку не прикладывают. А вообще — добро пожаловать. И — можно на «ты».
* * *
С Михеевым, как оказалось, мне больше повезло, чем я сначала подумал. В смысле догадался я, что он мехвод неплохой, а на деле вышло — хороший, даже можно добавить, очень. Я ведь поручика обрабатывал минут пять, ну семь. Чтобы за это время суметь в незнакомой машине разобраться, что да где — это, считаю, форменный талант надо иметь.
Мы как раз подходили, и тут панцер взревел, дернулся — у Серко, что перед ним тосковал, враз скука с рожи спала. Оглянулся он дико, взвизгнул, попятился, за бугорок запнулся и так кувырком полетел — только обмотки в воздухе мелькнули.
Я остановился, жду… а панцер прямо на нас прет. Зрелище, надо отметить, впечатляющее — «Смилодонт», конечно, не «Мамонт», у которого вдоль башни пешие моционы совершать можно, но вполне себе schwerer panzerkampfwagen. [15]
Ревет, земля дрожит, выхлоп тучей… калибр, опять же, когда вот так, всеми своими нарезами на тебя глядит, прямо-таки гипнотическое действие оказывает. Поручик, по крайней мере, хоть и не драпанул вскачь, как Серко, но побледнел явственно и на шаг отступил.
Мне-то проще было. Во-первых, почти сразу сообразил, чего мехвод делать собрался. Ну а во-вторых, прикинул, на тот случай, если все же ошибся по-крупному и бывший синий ротный нас и впрямь давить собрался: места для разгона всего ничего, тем паче, тут дизель имеет место быть, а не турбина, значит, скорость он толком набрать не успеет. За пушку, подтянуться — и на броню: милое дело. А убегать в чистом поле от панцера… есть более глупые занятия на свете, но немного их.
Подкатил он, как я и ждал, почти вплотную, развернулся лихо, только земля из-под гусениц брызнула, и замер.
Я на борт заскочил, прошелся вперед, до водительского люка. Герой наш уже выглядывает, рожа довольная-довольная, показал ему, чтобы движок отрубил, чтобы не орать друг дружке, как две рыбы в аквариуме…
— Ну что, как тебе агрегат? — поинтересовался я, дождавшись полной тишины.
— Как в лучших домах Одессы, командир! Все тебе на месте, все тебе под рукой… обзор шикарнейший… сюда билеты продавать, как на курорт!
— Ну-ну.
Не стал я его восторги остужать. Соскучился человек по бронезверушкам, ну и пусть себе порадуется. Потом сообразит — что сиденье его полулежачее удобно, тут спору нет, но вот выбираться в случае чего… и не через свой передний люк, это и дурак сможет — под пулеметы-то, а через башню. «Смилодонт» вам не «Мамонт», из которого спасаться сущая забава — МТО спереди, в корме не люки, а ворота натуральные, хоть мотоцикл с коляской внутрь загоняй.
— Ладно, ныряй обратно и подключай переговорник. Попробуем на этом чуде имперской техники коллективно доехать, причем куда нужно, а не туда, куда доедется.
Перешел на башню, открыл люк, гляжу — Серко подходит, перемазанный весь. Он, оказывается, мало того, что в лужу сумел шлепнуться, так его еще при развороте присыпало хорошенько. В новенький, чистый панцер такое пугало пускать — не-е, думаю, обойдется. Разок пусть десантом прокатится, глядишь, другой раз уже и шарахаться не будет.
Подозвал его и поручика. Севшину на второй люк кивнул, а «деревне» показал, за что цепляться… ну и застращал на всякий случай, мол, если и отсюда свалится, прикажу дать задний и в блин раскатаю. Чушь, понятно, но этот олух так в скобу лапами вцепился, я даже засомневался на миг… нет, думаю, ерунда, не сумеет он ее от брони отодрать.
Спустился в башню, надел наушники… и по лбу себя, олуха. Экипаж-то у «Смилодонта» из пяти человек, а не из четырех! И кого же у нас в супе не хватает? Правильно, радиста! А если его на месте нет, то и внутреннюю связь врубать тоже некому.
Пришлось змею из себя изображать — вниз-вперед ползти, к рации. Врубил связь, назад протиснулся.
— Значит, так, — командовал я Михееву. — Рулишь прямо вдоль леса до кромки, затем вправо двадцать и наискось через поле. Остановишься в двадцати метрах от плетня.
— Понял, командир.
Двинулись. Я тем временем двинулся к поручику.
— Тебе, Иван Петрович, как будущий инструмент?
— О да, — кивнул он, — внушает.
— Ну, — улыбнулся я, — еще бы.
Хотя… это Севшин, конечно, «Мамонтову» спарку не видел, с ее автомат-зарядкой. Но и здесь, не такая уж маленькая у «Смилодонта» башня, а все равно казенник почти до задней стенки доходит.
— Что ж, тогда давайте начинать знакомиться. Ка-вэ-ка 53 эль, калибра восемь-восемь. Таблицами пробиваемости я тебя сейчас утомлять не буду — скажу только, что средний русский панцер типа «дятел» или, по-вашему, «Генерал Марков» мы наживляем с километра семисот, а он нас — хорошо, если с тыщи ста. Отдельно прошу отметить — пушка стабилизирована, так же как и прицел. Спуск пушки прямо перед вами, а то, что под каблуком — это индукционник, запасной вариант, на случай, если электрика спусков медным тазом накроется.
— Прицел — Цейсс?
— Он самый, Карл Цейсс из Вены. Также вот, — ткнул я пальцем, — стереоскопический дальномер. Очень полезная штука, потому как, если ты, Иван Петрович, с ним работать выучиться не успеешь, воевать нам придется методом «Фойердрай». Слышал?
— Нет, — отрицательно мотнул головой русский. — Не доводилось.
— Если очень коротко, то выглядит это так: я нахожу цель, смотрю дальность и, если она меньше 1000 метров, ору, что есть мочи: «Подкалиберным, огонь!»
По этой команде Серко, лось наш деревенский, кидает в лоток подкалиберный, а ты, Иван Петрович, устанавливаешь на шкале 800, наводишь и стреляешь. Дальше самое интересное: вне зависимости от того, поражена цель или нет, потому как в бою ты чаще всего ни хрена различить не сможешь, ставишь прицел на 1000 метров, орешь, «добавляю 200, огонь!» и снова стреляешь. И еще раз, без паузы — прицел на 600 метров, «Ниже 400, огонь!» и лупишь в третий раз.
— Хм, — озадаченно посмотрел на меня Иван. — Прости, Эрих, а в чем, собственно, соль этого метода?
— А в том, что у подкалиберного снаряда траектория настильная, а значит, с этими тремя установками мы нашу цель на всех дистанциях до 1000 метров накрываем гарантированно. Причем при хорошей практике делаем это за 20 секунд — раньше, чем в этой самой цели почесаться успеют.
По мне, так лишний снаряд в цель вкатить, оно всегда для здоровья полезно. Тем более что панцер — штука живучая и, даже когда ты в него влепил, траки от этого факта откидывать спешит далеко не всегда. Хорошо, если боекомплект рванул, большой подарок, можно хоть огонь перенести, иначе придется гвоздить, пока, как в руководстве сказано: «цель не поменяет очертания». Правда, когда потом после боя идешь смотреть — в одном четыре дыры, в другом пять… а что делать? Не загорелся — числим живым и лупим соответственно.