— Итак… какие будут мнения, господа офицеры? — Смотрел он при этом на меня, но только я-то пока еще не настолько ополоумел, чтобы пасть разевать, когда рядом два настоящих обер-лейтенанта стоят.
— Собственно, — задумчиво произнес начштаба, — чего-то в этом роде мы и ожидали. Глупо было бы рассчитывать на полную оперативную внезапность в этом чертовом бардаке, именуемом Русской Гражданской.
— Ты, — улыбнулся комроты, — подобрал не совсем удачное сравнение. У моего дяди было до войны небольшое заведение в Мюнстере, и, уверяю тебя, Вилли, порядка там куда больше.
— Охотно верю, — кивнул начштаба. — Так вот, повторюсь, глупо было бы рассчитывать на полную оперативную внезапность, особенно с учетом того фактора, что мы пытаемся наступать по одному из наиболее очевидных направлений. Можно не сомневаться, что, будь в распоряжении командования противника чуть больше времени и сил, мы бы встретили здесь полноценную полосу обороны.
— Но у них, — вполголоса заметил Вольф, — не было ни первого, ни второго.
— Да. Поэтому они ограничились небольшой мобильной группой, которая, полагаю, будет пытаться применять против нас классическую заслонную тактику… собственно, они уже это один раз проделали.
— Что могу предположить я, — заговорил Розенбаум, — так это то, что авровское командование все же пока не представляет возможностей развернутого корпуса. Тактика «пусти кровь и беги» хороша, не спорю, и с нашими передовичками она один раз сработала. Но, если они попытаются проделать этот трюк со всем батальоном, мы их попросту сомнем.
— С полком, обер-лейтенант, с полком, — усмехаясь, поправил его Вольф.
После этого в разговоре пауза возникла, секунд на двадцать… и я вдруг понял, что на меня уже не только Вольф, но и остальные офицеры смотрят.
А я… а что я? Так, стою, курю.
Только, похоже, не удастся на этот раз молча отстояться.
И, как назло, в горле сразу пересохло.
— Хорошо бы, — голос хриплый, как из плохого переговорника, — определить, где у них следующая позиция будет. На марше мы их, конечно, не догоним, но…
— Мы, — перебил меня начштаба, — не догоним. А вот летуны…
— Браво, Вилли, — тем же спокойным тоном отзывается Кнопке и, повернувшись к «гепарду», скомандовал в распахнутую дверь: — Связь с «Гнездом-3», быстро!
Турбокоптеры над нами прошли минут через двадцать, как раз, когда мы к шоссе подходили. Четыре машины. Ушли вперед, а еще через четверть часа показались вновь, уже с пустыми пилонами.
Я не утерпел — дал команду Стаське переключиться на их волну и как раз поймал конец доклада: «Да, подтверждаем, колонна вражеской техники, двигавшаяся по указанному маршруту, рассеяна, большая часть уничтожена».
Приятная новость, не правда ли? Вот и я так в тот момент подумал.
Колонна… колонна эта была и в самом деле из Хомутовки. Три с лишним десятка фургонов, грузовиков и автобусов. Какие-то интенданты, пара госпитальных машин, непонятно что в этой Хомутовке забывших, но, в основном, беженцы.
Не знаю, какого они тянули до последнего?
На все это ассорти было от силы полдюжины пулеметов… в одном из них лента с трассерами оказалась. Пилоты увидели, что по ним с земли «ведется сильный огонь», и врезали… «не заходя в зону эффективного противодействия средств ПВО».
Мы перестроились в походную колонну, двинулись по шоссе и через семь кэмэ влетели прямиком в засаду.
Смешно, но от серьезного погрома нас русская недисциплинированность уберегла. Панцеры первых рот дистанцию на марше нормально не удержали, установленную скорость движения тоже превысили, пехота решила от них не отставать. В итоге между последним транспортером и панцером «Котенка-2», который в голове нашей роты шел, разрыв в полкилометра образовался. Ну а русские, увидев перед собой утренних знакомых, тоже особыми раздумьями себя утруждать не стали. А зря. Я как раз подумал, что впереди поворот и надо бы высунуться из люка, хоть и неохота пыль из-под передних машин глотать, и в этот момент там, за поворотом, захлопало, застучало. В наушниках раздался чей-то дикий крик, кто-то хрипло орал, мешая русские и немецкие ругательства, трещало… потом всё перекрыл командирский рык обер-лейтенанта Розенбаума:
— Я — «Кошка-3», всем «Котятам» — увеличить скорость… после прохода поворота сходим с шоссе… строй — клин.
Мы разошлись веером, на дороге впереди уже творился форменный ад, горело не меньше десяти машин, попавших, как я моментально сообразил, под кинжальный огонь из лесочка справа, метрах в двухстах от шоссе. Остальные, вяло отстреливаясь, пытались через поле слева отползти — и, спустя пару секунд после нашего появления на, так сказать, сцене, их во фланг начали расстреливать с опушки в километре впереди.
Классическая броне-артиллерийская засада, отлично рассчитанная и подготовленная. Если бы не мы…
— «Котенок-3», уходите вправо, зачистите кромку леса. «Котенок-1», «Котенок-2» — вперед!
Мне наши же собственные недорасстрелянные олухи из первых рот чертовски мешали, как раз на линии огня бестолково дергались. Плюс дым от горевших на дороге… в общем, видимость не ахти. Но кое-что все же засек — чуть впереди опушки, на фоне кустов характерный яркий высверк.
— Фугасным заряжай, — командую, — два часа, кусты, пушка, восемьсот.
Пока проговаривал, по пушке уже две наших отстрелялось. Ладно, думаю, как русские говорят, кашу маслом не испортишь, пусть и Севшин добавит…
И тут мне в поле зрения русская штурмпушка попадается. Высокая рубка в корме, длинный ствол — то ли «Оса» с трехдюймовкой, пехотная поддержка, для нас, в общем-то, безобидная, то ли «Шершень» со своими ста двумя…
— Отставить АБО, — кричу. — Бронебойным… тридцать три, бронецель, девятьсот.
— Командир, фугас в стволе!
— Бей!
Рявкнуло, панцер дернулся, в башне сразу кордитом завоняло, а там, впереди, на броне штурмпушки, чуть правее орудия блеснуло коротко, и сразу же из рубки столб огня и дыма вверх фонтаном взвился.
Значит, все-таки «Оса» это была, с противопульной своей. Лобовую «Шершня» фугасный нипочем бы не взял.
— «Котенок-1», «Котенок-2», уменьшить скорость. «Котенок-1», принять влево, «Котенок-2» — вправо.
Что за хрень, удивляюсь, какого эти танцы? Мы же их делаем!
Развернул перископ — ага, ребята Зиберта тоже решили в веселье поучаствовать. Тогда понятно — у «трипперов» лобовая в полтора против нашей, а вот с бортов их прикрыть…
Бам-м-м!
Башня подпрыгнула, меня вперед бросило — едва бровь к свиньям собачьим не рассадил.
Ну и какая сволочь, спрашивается, это сделала? Ты?
— Подкалиберным… минус десять, бронецель, восемьсот, нет, семьсот.
Пальнули практически одновременно — и оба промахнулись.