— Ну-ка, — говорю, — насчет последнего пункта поподробнее. С чего это боги вдруг чего-то там не смогут? Если они, конечно, настоящие боги, а не серафимы с херувимами на полставки.
— Потому, — все так же ровно произносит Дарсолана, — что мы лишь в начале Пути. Я знаю множество древних легенд: ни в одной из них герои не гибли от стаи мелкой нечисти, едва отойдя от родного дома.
Прокачивал я это откровение где-то минуту.
— Знаешь, ваше высочество, — говорю. — Какая-то логика в твоих рассуждениях есть… наверное. Только… может, все дело в том, что про остальных, тех, кто в первом бою головы сложил… про них-то как раз легенды сочинить забыли?
Судя по тому, как Дарсолана после этих слов на меня уставилась, до сегодняшней ночи ей подобные мысли в головку не забредали. А ее учителям-советникам если и забредали, то явно не озвучивались.
— Но… Пророчество…
— Во-первых, — напоминаю, — в подробности всей этой прорицательной истории меня так никто посвятить и не удосужился. Или не пожелал: секретность и все такое, я ж не дурак, понимаю. Ну а во-вторых… поскольку, как уже сказал, дураком себя не числю… мы ведь к эльфам едем как раз затем, чтобы насчет этого самого Пророчества уточняющие справочки навести?
— Да… но…
Осеклась, нахмурилась, задумалась.
Я тем временем привстал, по сторонам огляделся. Никого не видно, даже храбрый мустанг больше не маячит. И тени не мельтешат. А звуков всех: фургон скрипит, да кони изредка всхрапывают… ну и, — если хорошенько прислушаться, — ветер в кронах слегка шумит.
Само собой, в идею, что волкодлаки нас решили в покое оставить, я и на секунду не поверил. Оттянулись метров на двести-триста — это да, это запросто. Только — зачем? Что эти тварюги выдумать могли?
Ох, думаю, не нравится мне эта тишина. Нехорошая она… подлая.
— Эй, — Дару окликаю, — ваше высочество. Тут в президиум из зала предложение поступило, насчет ведения. Предлагают мысли о богах да пророчествах куда-нибудь подальше отложить, а вот сиюминутными проблемами, в лице оборотней, наоборот — озаботиться.
Сказанул и понимаю — а ведь меня сейчас за нервы тоже пощипывает, и неплохо. В обычном-то состоянии я подобные перлы раз в месяц выдаю, да и то по спецзаказу или в порядке отоваривания карточек. А тут… да уж, думаю, если Дара поймет, чего я сказать хотел, — первый удивлюсь.
— Я их не чувствую, — удивленно, почти растерянно произносит Дарсолана. — Едва-едва… они не ушли совсем, держатся неподалеку.
— Мысли, идеи, — спрашиваю, — по этому поводу будут?
— Сергей, я никогда прежде не слышала о таком. Чтоб волкодлаки отступили, бросив верную добычу… словно…
— Словно что?
— Словно их спугнул кто-то, — медленно, будто нехотя, говорит Дара. — Кто-то много страшнее их самих.
— Ну, положим, — улыбаюсь, — быть страшнее стаи красноглазых волко-неуделков — это дело нехитрое. Зондеркоманда, к примеру… да и сам я тоже не лыком шит. Кстати, — добавляю, — а не могли они твою истинную сущность разглядеть? Или Эскаландер под слоем тряпья унюхать?
— Не знаю, Сергей. Не должны были… защитные покровы в порядке. И потом, волкодлаки слабы в магии, они привыкли больше полагаться на другое.
— Так ведь, — поясняю, — я как раз об этом. Магия магией… а как насчет обычного запаха! Я вот табачный дым в лесу метров за триста почую… а капитан наш, то и вовсе за полкилометра ловил.
— Какой дым?
— Обычный, табачный… а-а, нет уже у вас этой дряни… ну, та гадость, которую его сиятельство герцог комбриг Клименко в столе держит, чтобы дым изо рта пускать. Или ни разу не видела?
Спросил — а сам чуть не взвыл, почище любого волкодлака. У меня ж в кармане полный мешочек «кайенской смеси» лежит, в брезент для вящей надежности завернутый. Махра с перцем — лучше против собачек, пожалуй что, только натяжная мина. Сейчас-то, конечно, уже поздно, а вот раньше, когда они по следу шли… эх-ма, ну и лопух же я!
Хотя, думаю, на самом деле не такой уж и лопух — нюх у оборотней, может, и волчий, а мозги в голове человечьи… или, по крайней мере, чего-то наподобие. Ну и допустим: чутье им мой волшебный порошок отобьет, а как со следами от фургона быть? Это не заостряя внимания на том факте, что дорога сквозь лес идет одна и кони наши на Пегасов не похожи.
Ладно. Зато вот если полезут, глядишь, пару-тройку магистровых патронов мне этот мешочек сэкономит.
— Видела, — кивает Дара, — запах и в самом деле омерзительный.
— Ну, это кому как…
— В Дакире есть схожий порок. Там жгут в курильницах траву шен-ол, дым которой дарит отдых телу и сладкие грезы душе… пока не высосет ее всю, оставив от человека лишь дряблую оболочку. Потому шен-ол еще называют травой-вампиром… и пойманных торговцев ею казнят так же, как тех, кто продает вампирам пищу.
Вампирами, вспоминаю, местные упырей называют… и жрут эти люди-комары, точнее, пьют они кровь. А поскольку местная медицинская наука консервировать эту, как говорит старший лейтенант Светлов, жизненно необходимую организму субстанцию… он, правда, про спирт это говорил, но про кровь — правильнее… так вот, поскольку хранить эту субстанцию местные вряд ли умеют, следовательно, торговали они людьми. Живыми. Одни нелюди с другими… торговали.
И даже не хочется у Дары спрашивать: много ли такой мрази отыскивается? Потому что и в нашем мире подобной нечисти нашлось куда больше, чем хотелось бы. С гордым арийским профилем… а кто и без него, но все равно бежит впереди хозяев, язык от усердия набок вывалив!
— Сергей… смотри, справа от дороги… чернеет…
— Вижу.
Я, правда, в первый миг не сообразил, чего именно вижу. Потом только дошло — забор. Хороший такой забор, высокий, дом из-за него едва виднеется — труба да часть крыши. И ворота широкие — танки, если что, запросто разъедутся.
В общем-то, ничего странного — в таком вот лесу без доброй ограды обитать как-то скучновато. Только, не понравился мне чем-то этот теремок придорожный.
— Что за дом такой? — шепотом у Дары интересуюсь. — Слышала когда-нибудь про него?
— Нет. Никогда прежде не бывала на этом тракте.
— А предположить?
— Сколько угодно. Таверна, постоялый двор для купцов. С пограничьем торгуют многие — большой риск, но и большая прибыль. Здешним жителям есть, что предложить тем, кто прячется за их спинами.
— Это что же?
— Ну, — Дара сделала вид, что задумалась. — Например, мертвых оборотней.
— Да уж…
Я не удержался — на наш трофей оглянулся. Слава уж не знаю кому, богам здешним или магистру с его пулями, но лежит товарищ бывший волкодлак смирно, как и подобает добропорядочному трупу. Что не может не радовать.
— Ценный товар, ничего не скажешь…