— Вас, что ли, везти надо будет?
Занятно — я думал, заведовать этими крокодилами эльфа поставят. Во-первых, потому, что зеленые они, а во-вторых, как-никак, гидроаэродром этот на верхушке дворца эльфийского короля базируется.
Оказалось же, гном. Весь в кожаном и ремнях, словно комиссар с Гражданской, только на голове шапочка ручной вязки, с цветочками. И очки — либо наши летные, либо слизаны один к одному.
— Нас, почтеннейший, — говорит Ариниус, глядя при этом на крокодилов так, словно они уже у него чего-то ценное отгрызли… бороду, к примеру, или колпак. — Надеюсь, вам уже сообщили, куда именно нужно будет лететь?
— А то, — задорно так отзывается гном. — У нас все по правилам. Уже и план полетный составили. Сейчас предсказатель погоды сводку выпишет, и можно будет начинать вьючить!
Я на крокодилов посмотрел… потом на мешки наши… особенно на мешок Фигли, который самого гнома по объему раза так в три превосходил, а по весу, так и во все пять. Да и у меня — «ППШ» с патронами, пистолет, гранаты… плюс эльфы нам полезного снаряжения подкинули: плащи маскировочного окраса, костюмы лохматые, типа Колиного, еще кое-чего по мелочи… про Дарин меч я уже просто молчу.
— Товарищ летчик, — окликаю, — вопрос один есть. Как у твоих подопечных с грузоподъемностью дело обстоит?
— Намана обстоит, — «успокаивает» меня гном. — Мы хоть и не драконы, но тоже кой-чего могем. Полсотни ластов каждый мой зубастик запросто утащит.
В ласте, сколько я помнил, кило три наших было. Считай, на круг выходит полтораста… ну, жить можно. Это если данный оптимист не врет. Ну а если его зверюга в полете возьмет, и ласты эти склеит?
— Всего пятьдесят ластов? — обеспокоенно спрашивает Фигли. — Маловато будет.
— Намана.
— Кому «намана», — ворчит наш гном, — а кому и лететь.
— А я, думаешь, вам отсюда на прощанье платочком махать буду? — ухмыляется «летун». — Не боись, друже, усе учтено. Разуй глаза и глянь, сколько зубастиков видишь?
— Ну, — с неохотой бурчит Фигли, — семь.
— Угадал, гы. Али грамотный, счету обучен?
Интересно, думаю, он это из-за полета предстоящего такой… шутник или постоянно? Если второе… ох, не люблю я подобных шутников.
Фигли, похоже, от них тоже да-алеко не в восторге.
— Да уж… — скрипит зубами. — Обучен изрядно. Получше многих.
— А раз обучен, так и считай. Один крокодил для меня, пять для вас… а седьмой, во-он тот, пятнистый, в дальней конуре, он для кого, по-твоему? А? Вот на нем-то наш излишек, гы, и запорхает.
Фигли, не говоря ни слова, ухнул свой мешок на пол, прошел к дальнему от нас ангару, присел на корточки и начал тамошнюю зверюгу разглядывать пристально.
— Запорхает, говоришь? — недоверчиво говорит он. — А с чего у него цвет такой облезлый, словно старая покраска проступать начала?
— Есть такое, — охотно признается гном. — Это все из-за болезни. Бедолага два месяца от еды отказывался, в спячку впасть пытался.
— Что-о-о?
— Да не волнуйся ты так. Сейчас он вполне нормальный зубастик, вчера четверть оленей туши заглотал как миленький.
— Но-о-ормальный?! — Фигли, кажется, понемногу вскипать начинает, на манер чайника. — Эта плешивая туша — но-о-ормальный?!
— И потом, — словно не слыша его, говорит «летун». — Коли зубастик в самом разе не до конца отъелся… ведь не хочешь, чтобы заместо вещичек он кого-нибудь из твоих приятелей уронил? А?
— Никого он не уронит! — рычит Фигли. — Потому что я сейчас пойду прямиком к королю Эррилину и там…
— Никуда ты не пойдешь!
Свершилось!
Я едва-едва вздох радостный сдержал.
Командир в отряде должен быть. Один. С непререкаемым, как говорит старший лейтенант Светлов, авторитетом.
И когда сейчас Дарсолана гнома срезала — вроде бы и негромким, но хорошим таким, правильным командирским голосом, я чуть от радости не подпрыгнул и не заорал: «Молодец, Дара!», — что есть глотки.
— Никуда ты не пойдешь, — повторяет принцесса, хотя явно видно, что у Фигли желание куда-то там идти уже отсутствует как факт.
— Мы полетим. Сейчас. На этих… животных. А ты, почтенный, — разворачивается она к «летуну», — позаботься о том, чтобы это случилось как можно скорее.
— Эта… — растерянно бормочет он. — Ваше величество… я ж сказал, как токо предсказатель сводку притащит, так сразу! Предполетный инструктаж токо проведу, а там, Светлых богов помяня, и отчалим. О, а вона и предсказатель…
Метеорологом здешним, как оказалось, работал мальчишка лет семнадцати. Судя по коричневой мантии, в звездах, облаках, луны на всех стадиях, от серпа до диска, не одежда, а натуральнейший планетарий! — колпаку с кисточкой и взмыленному виду, магик-подмастерье. Прибежал, вытаращился на Дару, «летуну» какой-то свиток сунул — и был таков.
Гном же свиток развернул, прочел внимательно… покивал секунд двадцать с довольным таким видом и спрятал эту, с позволения сказать, метеосводку куда-то за пазуху.
Ну-ну, думаю, посмотрим, чего этот юный Мерлин напророчил. И верно ли. Лучше бы, конечно, верно, — потому как, сдается мне, по части требований к месту посадки наши звероящеры весьма привередливы. Где попало на вынужденную с ними не сядешь. А даже если и сядешь, то уж точно не взлетишь — самим придется выбираться и еще крокодилов выволакивать. На сапоги-то их пустить наверняка никто не даст, слишком уж имущество ценное.
Ладно.
Предполетный инструктаж гном провел, что называется, с огоньком. Чувствовалось — и репетировал он эту речь долго, да и выступал с нею не раз… раскланиваясь под бурные аплодисменты.
Одна фраза мне особо запомнилась.
— И главное — гнусная скотина всего боится! Пока ей штурвалой промеж глаз не врежешь — ничего не сделает. Тварь!
«Штурвалой» на местном летном жаргоне именовалась недлинная такая увесистая дубинка — ею крокодил и управлялся. Очень просто — по какому боку колотишь, туда и сворачиваем, чем сильней удар, тем круче крен. Соответственно, если лупить по рылу, идем на снижение, а по загривку — набор высоты. По-моему, проще и в самом деле некуда, одна только проблемка — шкура у крокодила толстая, так что «управлять» надо действительно от души, иначе и крыльями шевелить забудет.
Впрочем, под конец лекции товарищ «летчик» нас опять «успокоил», заявив, что: «ежли все пройдет путем, то вам окромя как спать и видами любоваться ничего и не надо». Мол, птеродактили все отлично дрессированы и за вожаком — то есть за крокодилом, на котором сам гном будет лететь, — повторяют все не хуже, чем зеркало. Как говаривал Коля Аваров: «Всего-то делов».
Успокаиватель… ежкин кот! Не знаю, как остальным, а вот мне лично в груди екало. Потому как просто смерти не бояться — одно, а лететь вот на этом… да еще с этим… тут, я думаю, и у людей похрабрее меня дух бы перехватило.