– У меня – нет, – сказал Айт и, дождавшись, пока я сяду на лежаке и в очередной раз приложусь макушкой о скошенный потолок каморки, добавил: – Но полагаю, что они найдутся у Кайти. Она как раз заходит в трактир.
– Н-надеюсь, – буркнул я, падая обратно.
Кажется, я догадался, почему до изобретения бетона не существовало домофонов. У тех, кто мог позволить себе каменный дом, обычно находились также средства на привратника, а у бедняков из деревянных хибар для этого существовали замечательные скрипучие лестницы. Я и не подозревал раньше, что звуковой рисунок ходьбы по ступенькам может оказаться столь же индивидуален, как ДНК-анализ.
– В-входите! Не заперто!
– А ведь я велела вам запирать двери!
– Эту х-хлипкую к-конструкцию, – отозвался я, – в-вышибал бы каждый у-убегающий таракан, то есть приид… если бы не щель между ней и полом.
– Похоже, – наклонившись, Кайти заглянула в чашу, – ты сегодня начал раньше, чем обычно.
– Н-неправда.
– Послушай, если ты не в состоянии…
– Сядь! И г-говори!
– Где твоя компаньонка?
– Ушла на рынок.
– Что?! Ее же…
– Будут обходить за три шага, – сказал бесенок. – Она наняла двух орков, тех самых, что сидели с утра в углу у стойки. Вбран и Нимпт, оба с Саркона… по крайней мере, они так утверждают. За два фарра на рыло пообещали зарубить любого, кто осмелится косо посмотреть в ее сторону.
– До самого рынка. А потом врежут дубинкой по голове и сволокут в невольничьи ряды.
– Не сволокут, – самодовольно ухмыльнулся бесенок. – Вбран вчера проиграл мне в гупта три партии подряд. Он непременно вернется отыграться.
– Ты можешь говорить с ней? – подчеркнуто игнорируя бесенка, осведомилась Кайти. – Мне бы не хотелось два раза повторять то, что я сейчас скажу, – вокруг слишком много ушей.
– Незачем, – пискнул Айт, прежде чем я потянулся к комму. – Она уже возвращается.
– Ты что – эльф?
– Хороший слух, – гордо заметил бесенок, поводя ушком, – зачастую куда полезнее самого острого зрения. Никакой эльф не смог бы проникнуть взором сквозь три ряда домов, но ругань Нимпта я не спутаю ни с чем иным.
– Кроме богохульств такого же зеленошкурого недоумка, – проворчала Кайти, распахивая оконце. Лучше бы она этого не делала. Если сквозь щели уличные миазмы лишь вяло сочились, то удар их сквозь раскрытое окно был подобен кулаку гнома, поспорившего со мной позавчера. Хороший удар в корпус… если бы не демпферная прокладка комба, ходить бы мне в фиксирующем корсете, пока ребра не срастутся.
– Эй! Что это за тюки они тащат?
На этот раз очередной взрыв ругани услышал и я.
В чем-то этот Нимпт был прав – их нанимали как охранников, а не как носильщиков тяжестей – для последнего существовали, например, тролли.
Впрочем, мою напарницу явно не мучили по этому поводу угрызения совести. Скорее уж ее переполняли впечатления.
– Ну как я вам?
– Превосходно, – ответил Айт прежде, чем я или Кайти успели набрать воздух для более развернутой характеристики. – Только вот… кто посоветовал тебе купить этот обруч?
– Никто. – Золушка озадаченно коснулась узорной серебряной ленты на лбу. – А что? Я видела, многие местные женщины носят такие.
– Очень многие, – подтвердил Айт. – Это нарепн, местный знак замужества… вроде ваших колец.
– А-а…
– Само по себе это не так уж плохо, – сказал бесенок. – Но вот в сочетании с твоим новым платьем…
– Очень красивое платье, – запальчиво возразила моя напарница. – Да, конечно, спина почти вся открыта, зато ног не видно совсем… и еще шлейф остается. А камни в пряжке и бретельках так изумительно подходят к моим новым серьгам.
– Дело не в его покрое, – пояснил Айт. – А в цвете.
– А что цвет? Мне всегда очень нравился белый. Символ чистоты и невинности…
– У вас, землян, возможно. Но на Брангву одежду сплошь белого цвета надевают лишь те, кто собрался торговать собой.
– Фишка ни о чем таком не предупреждала, – озадаченно произнесла Золушка. – И что теперь лучше – снять платье или этот… как ты его назвал?
– Нарейн. Его вручение – очень красивый старинный обряд.
– Лучше – и то и д-другое, – перебил я Айта, решившего в очередной раз приступить к обязанностям гида. – До т-тех пор пока мы не окажемся в м-местах с более п-привычными нам обычаями.
– Меня больше интересует другой вопрос. – Знакомый мне стилет, непонятно когда успевший очутиться в ручке Кайти, обвиняюще указал острием на еще одно приобретение моей напарницы – серьги. Крупные синие сапфиры, форма огранки «груша», она же капля – пообщавшись с Золушкиной фишкой, я начал неплохо разбираться в геммологии, по крайней мере в ее ювелирном разделе. – На какие деньги ты накупила эту груду барахла?
– Послушай, ты, – вспыхнула Золушка. – Герцогиня…
– Я. Задала. Вопрос.
– На свои.
– К-какие такие «свои»? – с интересом осведомился я.
У меня уже начало возникать предчувствие… нехорошее предчувствие. Теоретическая наличность Золушки должна была ограничиваться тремя фаррами – золотыми восьмиугольниками с оскаленной мордой какого-то местного бога на одной стороне и перечеркнутой молнией башней на другой. Сомнительно, что этих денег хватило хотя бы на нарейн.
Мой русский дедушка очень любил цитировать мне фразу некоего русского со странным именем Кот Матроскин – величайшего, по дедушкиным словам, экономиста всех времен и народов. Надо признать, своего дедушка добился – фраза эта накрепко запала в неокрепшую детскую душу: «Чтобы купить что-либо нужное, надо продать что-то ненужное…»
Спрашивается, что такого ненужного могла продать Золушка, чтобы купить два нехилых тючка крайне необходимых – с ее точки зрения – вещей? Хорошо бы что-нибудь и впрямь ненужное и безобидное, вроде титановой заплаты или противотуманного прожектора. Но что-то мне чертовски слабо верится в такое везение.
– Я продала парочку камней, – беззаботно ответила Золушка. – Тех, из ларца.
– Ты… что?!
Чип заставил меня приподняться над лежаком… затем он просчитал траекторию замаха и, убедившись, что стилет воткнется в стену максимум в трех миллиметрах от ушка моей напарницы, небрежно уронил меня обратно на лежак. Зря, вообще-то, – стены здесь хлипкие, запросто можно с той стороны кого-нибудь пришпилить.
– Ты. Понимаешь. Что. Ты. Натворила! – прошипела Кайти. – Безмозглая…
Вопрос был явно риторический, успел подумать я, а в следующий момент два сплетенных тела рухнули на пол с таким грохотом, что я серьезно испугался за его целостность. Конечно, зрелище сражающихся фурий могло прийтись по душе завсегдатаям «Веселого купца», но не в том случае, когда оно падает им на головы… и в миски. Затем обе девушки вскочили, словно подброшенные катапультными креслами.