– Принес?
Избытком вежливости, насколько я успел понять, гномы тоже не страдали. В смысле – они ею вообще не страдали. Зачем, спрашивается, лишний раз раскрывать рот, если можно говорить прямо по делу?
– К-как договаривались, – сказал я, подавая знак Свомстеру. Тот неторопливо подошел к столу и аккуратно водрузил на него мешок.
– Ну, – нетерпеливо воскликнул Прин минуту спустя, убедившись, что никто не собирается развязывать мешок. – Чего ждем?
– В-вашего хода, п-почтенный. Вы увидите цвет к-камня, как только я у-увижу цвет в-ваших денег.
– Он и в самом деле так велик? – с подозрением осведомился гном. – Или вы завернули его в три огровы шкуры?
– М-можете потрогать, – предложил я. – Руками щупать можно, г-глазами – нельзя.
Гном незамедлительно воспользовался моим любезным предложением и, перегнувшись через стол – что с учетом его пропорций выглядело донельзя комично – принялся ощупывать мешок. Пару секунд спустя его глаза и рот приобрели очень округлые очертания… да и изданный им звук тоже скорее всего пришлось бы передавать посредством этой буквы – короче, достопочтенный Прин Вюль стал похож на монашку, случайно приконнектившуюся к каналу «три ха».
– Ну к-как?
– Да, – выдохнул гном, сползая обратно. – Такой камень и вправду мог лежать в сокровищнице дракона.
– А к-какую с-схватку нам пришлось в-выдержать за н-него, – напомнил я.
Честно говоря, я уже и сам не помнил, что именно наплел Прину в свой прошлый визит. Понятно, что там не было ни слова правды – атака дракона с диваном наперевес не прокатила бы даже у самого записного Мюнхгаузена. Ну а поскольку дотошный гном страстно заинтересовался подробностями этой великой битвы, мне пришлось на скорую руку выдумывать какую-то жуткую помесь из народных сказок и фэнтезийных мувов. Заодно уж пришлось выдумать некоего сверхблагородного рыцаря, который, собственно, и победил дракона – но и сам пал в схватке, и теперь я, единственный оставшийся в живых из его оруженосцев… дальше меня уже совсем понесло. Я начал плести какую-то чушь про памятник на главной площади нашего родного городка и ремонт разрушенного родового поместья. Однако чем меньше логики оставалось в моих речах, тем благодушнее кивал мне красный бомбончик.
Самое забавное, что и Свомстер-то, когда мы уже вышли на улицу, ограничился одним-единственным вопросом – действительно ли от удара моего покойного сюзерена о камень развалилась вся гора или дело все же ограничилось трещиной и небольшим камнепадом.
– О-о, да, я помню ваш рассказ. То была великая битва, о которой, без сомнения, сложат еще великое множество легенд. – Не отрывая глаз от мешка, гном яростно загремел ящиками стола. – Мой вам совет, – сказал он, начиная выкладывать на стол пузатые мешочки из красного бархата, – наймите одного, нет, двух, нет, пятерых лучших бардов Хальдагара… и как можно скорее, пока мельчайшие подробности сего боя еще свежи в вашей памяти.
– Они не п-потускнеют до конца м-моих дней, – торжественно поклялся я. А что, чем не правда – я ведь и так уже почти все забыл.
– Двенадцать, тринадцать… пятнадцать. – Прин выложил последний глухо звякнувший мешочек. – Забирайте.
– Свомстер, – скомандовал я, – освободи н-наш мешок.
При виде сверкающих граней гном испустил еще один вопль, да так, что я в замешательстве оглянулся на дверь – не собирается ли она рушиться под секирами переполошенной охраны.
– Какой камень!
– Все ссыпать? – деловито осведомился Свомстер.
– Дай один, – попросил я и тут же охнул, едва не выронив пойманный мешочек на пол. Развязал и осторожно вытряхнул на ладонь пару небольших монеток из сероватого металла.
Монетка была чуть больше полудюйма. Странного вида иероглиф насколько я понял, какой-то алхимический знак на аверсе и два бородатых крючконосых профиля на реверсе. Плюс виньетки, узор и все такое. Но меня куда больше интересовал сам металл.
Осмий. Точнее, его изотоп осмий-187.
День назад, когда Золушка увидела это на экранчике своего анализатора, она минут пять носилась по комнате. Такого не бывает, твердила она, такого просто не может быть.
В начале двадцать первого века одна такая монетка весом в двадцать один грамм могла запросто «потянуть» на миллион-другой в любой из тогдашних мировых валют. Сейчас, конечно, времена другие, но… продается этот металл по-прежнему в герметичных капсулах – даром что платиновая подгруппа. В Федерации он так продается. А в Мирах, судя по этим монеткам, бородатые пеньки мало того, что нашли способ добывать его в значимых количествах, заодно придумали, как обезопасить его от окисления. Ведь окисляется осмий очень охотно, а уж пахнет… скунс обзавидуется.
Чего-то в этом роде я, собственно, ожидал – в зыбком конгломерате тысяч Миров любая попытка ввести в обращение банкноты и прочие разновидности резных ракушек должна была неминуемо заканчиваться уже через два-три портала от Мира-инициатора, как бы ни крепил национальную валюту тамошний госбанк. Векселя и прочие поручительства продержатся чуть дольше – но и с ними при отсутствии стабильной и своевременной связи возникает немало мороки. А ну как выдавший их уже полгода как банкрот?
Останется старое доброе золото – но далеко не всякий купец сумеет уместить свое достояние в двойном поясе. Драгоценные камни в этом смысле лучше – но их цена резко скачет от Мира к Миру. Поди угадай, где в цене изумруды, а куда лучше не соваться с алмазами. Так что должно было быть еще что-то – достаточно ценное своей уникальностью, но одновременно и сравнительно доступное.
– Готово, – сказал Свомстер, затягивая завязки мешка.
– Да благоволят вам ваши боги, – поспешно буркнул Прин, по-прежнему не отрывая взгляд от антенны френ-локатора. – И да пребудет… – Последние слова его напутствия заглушил грохот самозахлопывающейся двери.
Третьему в Хальдагарской гномьей иерархии индивидууму явно хотелось как можно скорее оказаться наедине со своей новой игрушкой.
Мне же хотелось оказаться как можно дальше от Хальдагара в тот момент, когда гномы попытаются эту игрушку распилить. Очень надеюсь, что это не произойдет в течение…
– Кажется, – задумчиво произнесла ведьма, – я продешевила. И кое-кто мне за это заплатит.
– Священным Кустом Пигаля клянусь, – поспешно произнес Лалли, на всякий случай становясь так, чтобы от ведьмы его заслонял не только я, но и Мастер Меча с его драгоценной ношей, – что сам не ведал до сего круга, о какой сумме идет речь.
– Это п-правда, – подтвердил я. – Не х-хотел говорить… пока деньги не оказались у н-нас в руках.
– Грыкхам елл марун?
На этот раз у меня не было фишки, способной объяснить, чего вдруг потребовалось от меня вроде бы спокойно проходившему мимо гному, а посему искушение оказалось непреодолимым.
– Эш назг дурбатулук.