«Бергман Амити Велюкс» представлял собой автомобиль с четырехлитровым карбидным двигателем и двухместным салоном, зеленой окраски с экстравагантными хромовыми полосами. Плайтон обожала его, обожала запах кожи и льна в его салоне, обожала едва различимый рокот его мотора. С ее зарплатой, даже если рассчитывать на продвижение по службе, ей никогда не купить себе личный транспорт вроде этого «Бергмана». Рассказывали, что его подарил Волерину дирижер, которого до слез растрогало то, как ее дядя играл даже самые заурядные произведения.
По мере того, как она проезжала скоростные магистрали и связующие трассы между общими блоками, трафик становился все плотнее. Улицы заволокла желтая дымка кислотного тумана. Мауд видела закрытые и взятые под охрану железнодорожные станции, видела подразделения СПО, занявшие места за ничем не замаскированными орудийными башнями на стеках. Улей вооружался.
Частые контрольно-пропускные пункты тормозили движение, офицеры Магистратума, кутаясь в дождевики, проверяли допуски и удостоверения личности. Плайтон уже начинала задаваться вопросом, не лучше ли было бы остаться дома.
И еще ей чертовски хотелось знать, что же произошло в дипломатическом дворце.
Она рискнула свернуть на ведущее вниз ответвление, воспользовавшись своим знанием нижних ярусов города, чтобы объехать заблокированные артерии города. Возле цирка Вискана, она выехала на поверхность и попыталась влиться в поток машин, движущихся по Южной скоростной магистрали общего блока А.
Снова тупик. Как правило, многие сотрудники Администратума отправлялись на работу пешком. Но теперь и их движение было невероятно замедлено, поскольку войска Администратума проверяли их документы и пропускали к внутренним блокам только небольшими группами.
Мауд терпеливо дождалась, пока еле ползущая очередь привела ее к пропускному пункту.
К ней подошел офицер.
Плайтон опустила окно и продемонстрировала удостоверение.
— Отдел по расследованию особых преступлений. Пытаюсь попасть на работу.
— Вы выбрали не тот путь, маршал, — произнес офицер. — Мне очень жаль, но проезд в общий блок А здесь перекрыт.
— И что мне делать?
Офицер взмахнул светящимся жезлом в туман:
— Поворачивайте к востоку. Мы пропускаем персонал Магистратума по авеню Пастората. — Он отвернулся. — Сотрудник Магистратума! Пропустить!
Плайтон резко вывернула похожий на якорь руль и проехала к спуску, на который указывал офицер, в то время как другие его коллеги раздвинули барьеры, освобождая дорогу. Остальные машины — омнибусы и частный транспорт — раздраженно загудели, глядя, как она проезжает мимо.
Плайтон повела «Бергмана» через толпы пешеходов, которые не спешили уступать ей дорогу. Сквозь дождь и помахивание «дворников» она увидела знакомое лицо и нажала на гудок.
На нее хмуро уставились мрачные, уставшие люди.
Мауд высунулась из окна машины.
— Лимбвол! Эй, Лимбвол!
Тощий секретарь департамента, нагруженный пачками дел, оглянулся и посмотрел на нее через толпу.
— Залезай!
Он озадаченно забрался на пассажирское место, и Плайтон двинулась дальше.
— Доброе утро, — сказала она.
— Это твоя машина? — спросил он, пытаясь протереть неожиданно запотевшие толстые линзы своей аугметической оптики.
— Одолжила.
— У кого это?
— У своего дяди.
— А кто он? Красавиц племянник лорда-губернатора субсектора, что ли?
— Да. Отличная машина, верно?
— Не то слово. Трон, что за утро!.. Я как последний болван поперся пешком. Железная дорога не работает.
— Ты шел от самого общего блока Е?
Лимбвол посмотрел на нее:
— Я служу аквиле. Что еще мне оставалось делать? Может, лучше расскажешь, что здесь, во имя Терры, случилось ночью?
— Я надеялась, ты что-нибудь знаешь.
— Я почти ничего не знаю, — пожал плечами Лимбвол. — До меня доходили слухи, что ночью была предпринята попытка покушения на главного управляющего министерства торговли субсектора.
— Где? Во дворце? Кто-то пытался убить Трайса?
— По крайней мере, так я слышал.
— От кого?
— В толпе рассказывали.
— Не слишком надежный источник, Лимбвол. Лучше занимайся своими бумагами. Нет людей настолько безумных или могущественных, чтобы пытаться убить Трайса.
Лимбвол поглядел в окно.
— А у тебя есть объяснение получше?
Объяснения не было. Потоки пешеходов иссякли, и машина покатилась быстрее по почти безлюдным улицам и грязным переулкам, перегороженным баррикадами. Но все равно им еще два раза пришлось останавливаться, чтобы недружелюбные отряды СПО проверили их документы.
— Ты хоть понимаешь, что нам придется проехать весь массив по кругу, чтобы попасть на главную магистраль?
Плайтон кивнула:
— Все равно это лучше, чем торчать в очереди. К тому же так мы сможем сделать остановку возле ризницы. В любом случае мне надо было заехать туда сегодня. А так я даже сэкономлю время. Если ты, конечно, не возражаешь.
— Нисколько, — ответил Лимбвол, откровенно наслаждаясь путешествием в прекрасном экипаже. — И раз уж зашла речь о ризнице, то я прихватил для тебя вот эту папку.
— Да? Из дому?
Лимбвол слегка покраснел.
— Да. Только, во имя Трона, пожалуйста, не рассказывай ничего Рикенсу. Он меня с потрохами сожрет. Я снабдил свой домашний когитатор шифрующими системами департамента, чтобы иметь возможность поработать после вахты. Иначе мне никогда бы не управиться.
— Лимбвол, ты хоть знаешь, что часы после вахты предназначены для отдыха? Спокойный ужин, возможность пропустить пару стаканчиков с друзьями или даже вступить в интимную связь?
— Если я не стану брать работу на дом, то ни за что не успею выполнить все поручения Рикенса. После дежурства я работаю еще около шести или семи часов. Только не говори мне, что сама никогда не брала работу на дом.
— Ну…
— Вот-вот. И еще, вот ты мне скажи… когда у тебя последний раз были с кем-нибудь интимные отношения?
Плайтон нахмурилась и не ответила.
— Держи. — Лимбвол извлек бумаги. — Я обработал это вчера вечером. Основные данные, как ты и просила.
— Ранние изображения? Чертежи? Планы улиц?
— Ну да. Даже отчеты о первых строителях, полученные из архива Школума Архитектус. Ты когда-нибудь слышала о человеке по фамилии Кадизский?
— Вроде в общем блоке В есть площадь Кадизского.
— Названа в его честь. Теодор Кадизский. Именно благодаря его стараниям город приобрел свой первоначальный облик.