— Я служу Слову, — вызывающе ответил он запекшимися губами.
Космический Волк помотал головой, стряхивая с волос остатки крови, и в жестокой усмешке продемонстрировал свои клыки.
— Будь проклято твое Слово! — прорычал он.
Последнее, что увидел Ултис, перед тем как мир вокруг него погрузился в темноту, был бронированный кулак Космического Волка.
Остатки десантной флотилии «Гневного», преодолевая раскаленные вихри, поднятые двигателями «Яростной бездны», покинули поверхность Бакка Триумверона — 14 и взяли курс на базовый корабль, который все еще оставался на орбите спутника.
Цест ждал возвращения экспедиции с поверхности в третьем доке и увидел, что пришвартовался только один катер. Когда судно неуклюже шлепнулось на металлическое дно отсека, стало видно, что защитная броня корпуса обгорела почти полностью, а двигатели едва дотянули до цели.
«Всего один катер, — подумал Цест, стоя рядом с Сафраксом и Лаэрадом, державшим наготове инъектор нартециума. — Сколько же воинов мы потеряли?»
Палубные рабочие бросились покрывать раскаленный корпус охлаждающей пеной и подбирать инструменты, чтобы немедленно приступить к ремонту. Один из офицеров, стоявший поодаль, уже приготовил планшет, чтобы составить рапорт о повреждениях.
Цест, ни на что не обращая внимания, не сводил взгляда с медленно опускающегося трапа. Из пассажирского отсека в сопровождении Кровавых Когтей появился Бриннгар.
Ультрамарин довольно сердечно приветствовал его возвращение:
— Рад тебя снова видеть, сын Русса.
Бриннгар был настроен по-прежнему враждебно и лишь что-то пробормотал в ответ, а затем обернулся к одному из своих воинов:
— Руджвельд, выноси его.
Кровавый Коготь, еще совсем молодой, с ярко-рыжим ирокезом на голове и короткой бородой с вплетенными амулетами, вернулся в пассажирский отсек. Спустя мгновение он снова появился, но уже не один. С ним был очень бледный воин со связанными адамантиневым шнуром руками. На его лице виднелись многочисленные порезы и ссадины, а вокруг глаза расплылся багрово-синий кровоподтек размером с кулак Бриннгара. Воин явно еле держался на ногах, но сохранял вызывающий вид. На нем были доспехи XVII Легиона Несущих Слово.
— Мы прихватили с собой пленного, — пробурчал Бриннгар.
Космический Волк не стал пускаться в дальнейшие объяснения. Протиснувшись мимо троих Ультрамаринов, он направился к выходу. За ним последовал Руджвельд со своей добычей.
— Найдите мне камеру, — услышал Цест приказ Космического Волка. — Я хочу вытрясти из него все, что ему известно.
Цест, стараясь подавить свой гнев, на мгновение опустил взгляд.
— Мой лорд? — вопросительно окликнул его Сафракс, заметив, что командир расстроен.
— Сын Русса, — спокойно произнес Цест, зная, что Волк его услышит.
Ответом ему были лишь удаляющиеся шаги Астартес.
— Сын Русса! — позвал он громче.
Бриннгар остановился в двух шагах от двери.
— Я хотел бы получить твой рапорт, брат, — спокойно сказал Цест. — И хотел бы получить его сейчас.
Космический Волк медленно развернулся, заставив идущих следом Астартес отойти в сторону. Гнев и враждебность читались на его лице так же отчетливо, как символы Легиона на доспехах.
— Атака провалилась, — прорычал он. — «Яростная бездна» ушла неповрежденной. Вот тебе мой рапорт.
— Что с Антигом и Скраалом?
Бриннгар тяжело дышал, едва сдерживая бурлящую ярость, но при упоминании о двух капитанах, особенно об Антиге, его лицо на мгновение смягчилось.
— В живых остались только мы, — негромко сказал он и шагнул к межпалубному трапу, ведущему вглубь корабля, где находилась гауптвахта.
Цест замер, давая себе возможность осознать это известие. Антиг был его боевым братом уже почти двадцать лет. Вместе они прошли через множество сражений. Вместе несли свет Императора в самые темные уголки Галактики.
— Какие будут приказания, капитан? — спросил, как всегда практичный, Сафракс.
Цест быстро спрятал свое горе. Переживания ничем не помогут.
— Отправляйся к адмиралу Каминской. Передай, что мы немедленно продолжаем преследование «Яростной бездны» — и на предельной скорости.
— К твоим услугам, мой лорд.
Сафракс четко отдал честь и направился на капитанский мостик.
План Цеста закончился катастрофическим провалом. Недопустимо было потерять более шестидесяти процентов личного состава. Остался лишь наряд почетного караула Ультрамаринов, несущий дежурство на корабле, да Кровавые Когти Бриннгара. Вызывающее поведение бойца Волчьей Гвардии переросло в открытую враждебность. Что-то должно было произойти. Цест это чуял даже без звериных инстинктов, присущих сынам Русса. Оставалось только гадать, когда разразится ужасная буря.
Они вступили в войну со своими братьями-легионерами. Один Жиллиман ведает, как глубоко проникло предательство, сколько еще Легионов восстали против Императора. В этой ситуации все лояльные Легионы должны сплотиться, а не затевать междоусобные конфликты из-за незначительных разногласий. На чьей стороне будет Бриннгар и его Легион, когда грянет последний бой? Жиллиман и его Ультрамарины непоколебимы в своей верности Императору, а можно ли сказать то же самое о сынах Русса?
Цест постарался отвлечься от этих мрачных мыслей, зная, что не должен допускать их давления на ход миссии. Но вместо этого ему сразу же вспомнился Антиг. Вероятнее всего, его уже нет в живых. Его брат, его самый близкий друг погиб в операции, обернувшейся полным провалом. Цест проклинал себя за то, что позволил Антигу занять его место. Сафракс — способный адъютант, и его преданность идеям Жиллимана непоколебима, но он никогда не станет таким другом, каким был Антиг.
Цест сжал кулаки.
Это зло не должно остаться без отмщения.
— Лаэрад, за мной! — приказал капитан Ультрамаринов и направился туда, где совсем недавно скрылся Бриннгар.
Апотекарий догнал его и зашагал следом.
— Куда мы идем, капитан?
— Я хочу знать, что произошло на Бакка Триумвероне. Я хочу знать, что известно Несущему Слово о корабле его Легиона и об их миссии на Макрейдже.
К тому времени, когда Цест добрался до тюремной камеры, Бриннгар уже был внутри, а у дверей на страже стоял Руджвельд.
Камеры гауптвахты располагались на одной из нижних палуб, где особенно сильно ощущалось тепло и дрожь работающих двигателей. Слуги в машинном отделении подбадривали себя разудалыми флотскими куплетами, и металл далеко разносил эхо их голосов. Цест и Лаэрад, шагая по полутемным переходам, все время слышали этот далекий хор.