* * *
Жуткая сказка продолжалась во сне, хотя самого рассказчика уже не было. Большой и могущественный человек, забравший его от родителей, исчез. Мальчику стало легче, но ненадолго.
Ведьма возвращалась.
Об этом шептали лиловые цветы, выраставшие из стен, простыней и устилавшие кровать. Их лепестки превращались в мясистые губы, издававшие злобный шепот... Об этом кричали ночные птицы с глазами, похожими на блюдца. Тени птиц скользили по лунному диску... Об этом же напоминал низкий гул, доносившийся из-под пола. За стенами камеры тяжело перекатывались полые шары, в которых путешествовали ужасные существа новой реальности...
А потом он увидел саму ведьму.
Она была голая, очень красивая и пахла почти так же, как его мать. То, что ее сопровождало, оказалось гораздо более страшным.
– Мама? – пролепетал он испуганно.
Вместо ответа ведьма положила одну ласковую руку ему на лоб, а другую на живот. Больше он ни о чем не спрашивал. Вокруг резвились странные маленькие ангелы, мышиные короли и уродливые заколдованные принцессы размерами с крысу. Но они до сих пор не приняли его в свою печальную и непонятную игру. Он лежал в черной колыбели, похожей на маленький гроб, и ее раскачивал ветер, срывавший с деревьев последние мертвые листья...
* * *
Зрение возвращалось к ней, но она могла видеть лишь малую часть того, что находилось перед ней. Например, прозрачное, будто стеклянное, и покорное тело ребенка, в которого превратился крылатый монстр. Ей было все равно. Безостановочное течение подкожных ручьев завораживало ее, словно в нем заключалась тайна жизни, все время ускользавшая от нее...
Она опустилась на колени перед детской кроватью и коснулась набухшими губами теплой поверхности живого сосуда. Взгляд ее выкатившихся глаз блуждал вдоль мягко изгибавшегося рельефа в поисках места, где ручьи были обильны и легкодоступны. Она нашла такое место на внутренней поверхности бедра и раздвинула ноги жертвы.
Рядом с ее головой оказалось что-то, отдаленно напоминающее мужские гениталии, но запах крови сейчас волновал ее намного сильнее, чем секс. Спящее существо обозначало собой подсознательное влечение к смерти, превосходящее любую другую привязанность.
Марта медленно сжимала зубы, пока не прокусила кожу. В тишине возник нарастающий стон. Когда ткань начала рваться, мальчик закричал во сне, но она накрыла его рот похолодевшей ладонью. После этого стон становился все глуше и глуше... Она почувствовала во рту первые капли живительной влаги, и в голове у нее взорвался фейерверк творения. Сияющие молодые звезды помчались по своим орбитам, и устланный сверкающими вуалями космос расширился до размеров ее черепа...
Она втянула в себя юную кровь и сделала первый глоток. Ей показалось, что она проглотила вечное рубиновое сердце, которое рассыпалось где-то внутри, и горячие капли долетели до самых дальних, холодеющих и дряхлых окраин ее двадцатитрехлетнего тела.
...Мальчик не проснулся. После кратковременной боли пришло умиротворение. Бархатный сон, доступный лишь в уютной лодке, плывущей под гаснущими звездами... Теперь он навсегда переселился в страшную сказку. Тени окружили его и повлекли за собой в пространство, наполненное перестуком калебасов, пением жаб, тоскливым сиянием луны и неизбывным материнским запахом...
Рудольф осознал, что спал, и осознание подобного факта впервые наполнило его тревогой по поводу проявления слабостей и чувств, присущих живым, но никак не зомби. Что же он все-таки представляет собой, если может спать и испытывать тревогу?..
Он почувствовал, что рядом никого нет, раньше, чем увидел голую постель. Тогда он бесшумно встал и осмотрел спальню. Одежда Марты была на месте. Вряд ли она принимала душ в пять часов утра... Он распахнул дверь в камеру, где спал мальчик, и увидел две обнаженные фигуры, посеребренные лунным светом и неподвижные, словно скульптурная композиция.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: его личный транслятор мертв. Руди сделал два быстрых шага и нанес женщине безжалостный удар в область правого легкого.
Ее дыхание прервалось. Она разомкнула зубы и окинула пустеющим взглядом высосанного ею ребенка. Он был белым, как мрамор, и уже не дышал. Рудольф намотал на руку длинные волосы своей любовницы и оттащил ее от трупа. Сейчас она внушала ему непреодолимое отвращение. В уголках ее рта запеклась кровь, отчего Марта стала похожа на разрисованную куклу. Она не могла выпить все, и излишки крови оказались на простыне.
Убить ее сейчас было бы ошибкой, хотя Рудольфу очень хотелось сделать это. Нет, он придумал кое-что получше. Он уложил в постель женщину, которая нанесла ему удар в одно из немногих уязвимых мест, снял телефонную трубку и стал набирать номер Габера.
Он лишился связи со столицей империи. Придется прибегнуть к устаревшему радио, которым пользовались только техны. Это было неудобно и не исключало возможности перехвата. Но у Руди не оставалось другого выхода.
Закончилась еще одна ночь под неизменным тусклым солнцем – ночь, отмеренная только биологическими часами. Во внешнем мире все осталось прежним. Седьмой настоятель открыл глаза и увидел темную фигуру монаха, стоявшего у входа в его пещеру. Тот не смел приблизиться без разрешения.
– В чем дело? – спросил Дресслер и поморщился. Все здешние дела давно наскучили ему.
– Появился новый человек, – ровным голосом, почти лишенным интонаций, ответил монах.
– Мужчина?
– Женщина.
– Возраст?
– Около тридцати.
– Может рожать?
– Говорит, что да.
Настоятель несколько секунд раздумывал, не возлечь ли с вновь прибывшей. Но все опротивело, все.
– Тогда ты знаешь, что с нею делать.
– У нее есть кое-какая информация.
– А зачем мне информация, болван? – спросил Дресслер. Его тон означал, что Рейнхард проснулся в отвратительном расположении духа. Вопрос поставил монаха в тупик. – Ладно. Что она может сообщить полезного?
– Что-то о Рудольфе...
– Да-а? – Дресслер не скрывал своего удивления. Монах был одним из старейших членов общины и, как выяснилось, еще помнил Рудольфа. Рейнхард думал, что таких уже и не осталось... Он смягчился и поманил человечка к себе. Но даже беседуя с ним, настоятель издевался над собой и своим заблудшим стадом.
– Присядь. Давай подумаем вместе. Хотим ли мы знать что-нибудь о Рудольфе?.. Поможет ли это нам вернуться?..
Монах давно перестал надеяться на возвращение. Жалкое подобие рая осталось в прошлом. Впереди – только адская жизнь среди каннибалов и грохота барабанов с мембранами из человеческой кожи...
Увидев пустоту в глазах собеседника, который был пассивным «голубым» и не проявлял никакого интереса к противоположному полу, Дресслер вздохнул и велел привести женщину.