* * *
К исходу той, первой ночи бегства Посторонний впервые позволил Тайле поесть.
Она так и не поняла, откуда взялся в подземелье мелкий зверь, похожий на тощую лысую кошку. Ей только показалось, что зверек не менее растерян, чем она сама, и ослеплен огоньком свечи... За несколько минут до его появления Тайла внезапно испытала жуткое, нестерпимое одиночество, но не успела осознать, что это чувство объяснялось кратковременным отсутствием Постороннего...
Дальше все было, как в тумане. Растерянность принцессы продолжалась недолго. Зверька она убила голыми руками, свернув ему шею, на что раньше была неспособна даже в мыслях. Тот почти не сопротивлялся. У него была аура жертвы.
Вкус сырого волокнистого мяса не показался Тайле ни приятным, ни отвратительным. Она просто набивала желудок, восполняя утраченные силы...
Спустя сутки принцесса уже жестоко страдала от жажды. Кровь зверьков, которых ПРИВОДИЛ Посторонний, была не в состоянии утолить ее. Зато она перестала испытывать боль. Ее душа высыхала вместе с кожей, внутренностями и мускулами. Чувствительность притупилась настолько, что вскоре Тайла уже не реагировала на острые осколки слоистой породы, ранившие ее ступни.
...Лига за лигой тянулся неизменный коридор. Грубо обработанные стены отсвечивали фиолетовыми вкраплениями какого-то минерала. Развилки тоже не отличались разнообразием. Коридоры расходились всегда под одинаковыми углами, их ширина и высота оставались прежними. Отдушины вентиляционной системы были настолько хорошо замаскированы, что принцесса их не замечала. Она не могла даже предположить, на какой глубине находится.
К исходу четвертых суток пути Рейнхард Дресслер понял, что потеряет тело-носитель, если не позволит Тайле напиться. Он отклонился от выбранного направления и повел ее к подземному источнику.
Жизнь некоторых существ – как река, текущая от истока рождения и впадающая в море смерти. Здесь она сливается с миллионами других рек, принесших сюда же свои воды. Но море безгранично; что в нем: слияние или бесконечность пустоты?..
Другие, рождаясь, попадают в реку с мертвой водой, и спустя некоторое время река выбрасывает на берег их трупы. Они не знают ни своего начала, ни своего конца. Все, что с ними случилось, – это слишком короткое плавание; все, что они помнят, – это скольжение в мутной воде, в которой не видно прошлого и тем более нельзя разглядеть будущего... А река равнодушно подхватывает мусор и несет его дальше.
Эта река никуда не впадает.
* * *
Выйдя из леса, Рудольф начал взбираться по пологому склону огромного холма, увенчанного пограничным каменным столбом – настоящим колоссом вроде тех башен, что так любили строить на рубеже двадцатого и двадцать первого веков. Закатное солнце сравнялось с верхушками деревьев, и в наступивших сумерках столб торчал, словно черный палец, указующий перст, отставленный от гигантского кулака. Руди двигался внутри глубокой тени, которую отбрасывал лес; с его точки зрения столб казался очерченным багровой каймой.
Открытое место, опасное место... И все же оно ему чем-то нравилось. Он долго рассматривал холм из-за деревьев и заметил торчавшие на склонах могильные камни, а кое-где – остатки крестов. На востоке, за холмом, лежала другая страна. Впереди был путь, возможно, такой же бессмысленный, как тот, что они проделали до сих пор... Зомби принял решение.
В двадцати шагах позади него плелась Тайла. Они шли уже три недели, и последние десять дней он даже не пытался разговаривать с нею. Им удалось избежать преследования патрулей, нежелательных встреч, засад и стрельбы. Это было подозрительно и имело свою отрицательную сторону – Рудольфу так и не представился случай завладеть лошадьми. Слишком легко ему дали уйти, и слишком тяжело давался каждый новый километр.
Силы обоих истощились. Следуя примеру девушки, Руди начал жевать древесную кору и пить талую воду. Иногда по ночам он включал музыкальную шкатулку и подпитывал себя вибрациями барабанов. Недолго. Он отказался от этого удовольствия две недели назад. Приходилось беречь аккумулятор. Впереди могло оказаться кое-что поважнее его дрожащих ног. Впервые он начал задумываться о будущем...
Девушка не реагировала на звуки барабанов. По правде говоря, с некоторых пор она мало на что реагировала. Но ее стремление оставалось неуклонным. Непонятная сила, влекущая лазаря к Змее, завораживала и зомби. Несколько раз он пытался спать с Тайлой – с таким же успехом он мог бы делать это с расколотым березовым стволом...
Его туфли расползлись по швам, а штанины брюк превратились в лохмотья. Когда туфли начали спадать, он выбросил их и теперь шел босиком. Его ступни казались выструганными из темного дерева.
Временами, в тихие бесснежные ночи полнолуния, он почитывал Книгу, вернее, то, что от нее осталось, и думал о могущественном хунгане по имени Иисус, а также о двенадцати зомби, один из которых, по мнению Рудольфа, вышел из повиновения и потому вызывал у него особенную симпатию...
* * *
...Тень от леса не отпускала его, поднимаясь по склону темным приливом. Чем ближе Руди подходил, тем все более внушительным казался пограничный столб. На его вершине обнаружилось какое-то полуразрушенное изваяние. Страж границы. Демон Розы Ветров. Но Руди ничего не знал об этом. Жалкие обломки восьми крыльев демона делали изваяние похожим на колесо с торчащими во все стороны толстыми спицами...
Стоя на вершине холма, под угрожающе нависшим Стражем, Руди впервые за много месяцев почувствовал внутреннюю дрожь. Он оказался в особенное время в особенном месте. Словно двигался до сих пор по стрелке часов, и дорога неизбежно привела его к центру таинственного механизма. К оси, вокруг которой вращалось все. Возможно, поэтому здесь так долго длились минуты...
Он хорошо видел в темноте и как никогда раньше ощущал власть этой темноты. Когда он обернулся, солнца уже не было. Черное кольцо силы замкнулось вокруг холма. У зомби появилось предчувствие, что это место останется замкнутым до самого рассвета. Если, конечно, наступит рассвет...
Возле южного подножия журчал ручей. Несколько раз слабо блеснула вода. Руди улыбнулся своим мыслям. Еще одно совпадение, благодаря которому у него будет все необходимое для того, чтобы инициировать девушку.
Он вспомнил о ней. Она двигалась за ним с упорством автомата и безразличием олигофрена. Вскоре Тайла тоже взобралась на вершину холма и замерла рядом с Рудольфом, повернувшись лицом на восток. Ее пустые глаза были затянуты мутью, как запыленные стеклянные шарики. Зато ничто не могло заставить ее бросить мех.
Руди посмотрел на могилы, усеивавшие северный склон. Это было очень старое кладбище. Земляных насыпей не сохранилось, кое-где вода подмыла и камни. Луна и звезды прятались в дымке, но какой-то рассеянный пепельный свет разливался вокруг. Казалось, что свет сочится из пор земли, с трудом пробивается сквозь частое сито облаков...
Зомби не хотелось расставаться с Маской и Книгой ни на минуту, особенно, в ЭТОМ месте, но пришлось рискнуть. Он положил их под столбом и стал ждать.