Когда обеденный стол был освобожден от чашек и тарелок, Сэм попросил Томаса зажечь лампу, так как за окном уже стемнело.
Затем, при свете керосиновой лампы, которая светила удивительно ярко, Сэм вынул из коробки несколько предметов и разложил их на скатерти. После этого он выложил туда же содержимое своего бумажника.
Томас тут же встал со стула и склонился над столом, обозревая эту выставку удивительных предметов, но при этом не притрагиваясь к ним руками. Руки он держал за спиной, будто боясь что-нибудь сломать, а возможно, наоборот, не желая чем-то заразиться от этих предметов, которые казались такими красочными в свете лампы:
– Удивительно, просто удивительно, – бормотал он шепотом. Выкладывая еще один предмет, Сэм взглянул на Зиту. Она согласно кивнула.
Затем, действуя точно профессор анатомии, называющий части тела трупа своим любознательным студентам, он стал по очереди называть каждый предмет.
– Журналы «Космополитен», «SFX» и «Санди таймс», компакт-диски РЕМ, «Роллинг Стоунс», Майк Олдфилд... Энджелберт Хампердинк? – Он в полном недоумении поднял глаза на Зиту.
Зита покраснела как мак:
– Мама оставила это в последний раз, когда я ездила домой.
– "Akhenaten" Филиппа Гласса, подборка под общим названием «Роуд раннерс» с надписью «Музыка в круизе». Моцарт, «Волшебная флейта»...
– Ага, – сказал Томас, наконец-то услышавший нечто понятное.
Сэм продолжал перечислять столь же методично:
– Два телефонных справочника – один по Бирмингему, другой лондонский. Атлас автомобильных дорог Великобритании, водительское удостоверение, полдесятка монет, пара кредитных карт, чеки для оплаты заправки машины, две почтовые марки, американская почтовая марка, визитные карточки. Банкнота в один доллар, банкнота в один фунт стерлингов и еще вот это. – Он поднял и повертел в руках диктофон, который тут же поставил среди остальных вещей.
– Боже мой! – воскликнул Томас.
– Все это, – произнес Сэм, – доказательства правдивости того, что вам сейчас предстоит услышать.
Теперь Томас прикоснулся к каждому из предметов одним пальцем – от журналов до компакт-дисков и монет – так осторожно, будто получал от каждого какой-то заряд.
– Формы и даже назначение некоторых из них я узнаю, – прошептал он. – Журналы, монеты. А других – нет. – Он тронул диски, кредитные карточки, диктофон. – Что же это, во имя Неба?
Сэм поднял диктофон, нажал кнопку обратной перемотки, а затем «пуск».
Четко и ясно прозвучала запись голоса Сэма:
– ...доказательства правдивости того, что вам сейчас предстоит услышать.
Томас даже отпрыгнул назад, как будто кто-то дотронулся до него обнаженным проводом. Но тут же раздался голос самого Томаса:
– ...Формы и даже назначение некоторых из них я узнаю. Журналы, монеты. А других – нет. Что же это, во имя Неба?
– Господи! – Томас не мог опомниться. – Господи! Машина-эхо?
– Диктофон. Она очень широко распространена.
– Но...
– Очень широко там, откуда мы прибыли.
Томас поглядел сначала на Сэма, потом на Зиту. Он смотрел так пристально, как будто старался прочесть по выражению их лиц, что это не какая-нибудь прекрасно разыгранная хохма. Затем взял один из журналов и тщательно рассмотрел обложку, поворачивая журнал то в одну, то в другую сторону, чтобы лучше использовать свет лампы.
– Цветные фотографии, – говорил он, продолжая любоваться изображением. Затем пристальнее пригляделся к названию. – 10 мая 1998 года. – Потом начал поднимать одну за другой монеты, стараясь обнаружить год чеканки. – 1991-й, 1992-й, еще 1991-й, 1995-й, 1999-й. Господи Боже мой, воля твоя! – Он даже прикрыл рот ладонью.
– Я думал, что лучше будет вам показать все это, чем рассказывать.
– Значит, вы из... Господи! – Томас воззрился на лицо Зиты, как будто видел его впервые. – Вы из... Неужели это правда? – Томас схватил диктофон и стал вертеть его перед глазами. Затем поднял и снова опустил вниз, как бы проверяя его вес. Когда он снова посмотрел на своих гостей, лицо его выражало невероятное волнение. – Вы прибыли из 1990-х годов в 1865-й! Господи, какие удивительные вещи вы можете нам рассказать!
– Можем, – согласился Сэм. – К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и все его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Сэм понимал, что ему предстоит объяснить еще очень многое. Поэтому он набрал в легкие побольше воздуха и начал с самого начала.
Сэм вспомнил свои слова, сказанные преподобному Томасу Хатеру, вспомнил тогда, когда перевозил двух священников на своей лодке через реку.
К сожалению, мы принесли вам и предупреждение. Кастертон и его жители находятся в ужасной опасности. Вам грозит нападение очень жестоких врагов.
Случается, что, сделав предсказание, вы промахиваетесь мимо цели. В данном случае предсказание Сэма промахнулось, можно сказать, на целую милю.
Орды варваров-Синебородых, вторжения которых ради грабежей, насилия и убийств в Кастертон Сэм опасался, так и не последовало.
Летние денечки катились один за другим, не принося ничего, кроме удовольствия.
И каждое утро Сэм ожидал появления игры цветовых пятен, этого своеобразного психоделического шоу, когда невольных путешественников во времени швырнут еще дальше в прошлое – на пятьдесят, сто или тысячу лет.
Но и ничего подобного тоже не происходило. Было похоже, что корабль времени должен был доставить их во второе мая тысяча восемьсот шестьдесят пятого года, а затем встать на прикол.
Когда прошло какое-то время, Сэм перестал ждать, что варвары выбегут на них из леса, держа в руках топоры и мечи, жаждая крови и насилия, и удержать их не сможет ничто.
Теперь главной задачей стала адаптация к новым условиям, к 1865 году.
Благодарение Господу, как говаривал преподобный Томас, что Сэм рискнул посвятить его во все обстоятельства путешествия во времени, и тот ему поверил. Все оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Будучи священником, Томас свято верил во все библейские чудеса. Для него не было никаких проблем верить в то, что Иисус Христос превратил воду в вино, что Он воскресил Лазаря из мертвых. Томас от души верил, что Сын Человеческий ходил по воде и накормил пять тысяч человек несколькими рыбами и хлебами.
Поэтому он тут же принял за факт, что Сэм Бейкер и его спутники бь1ли вырваны из своего времени и посланы в прошлое для выполнения Божественного Предначертания. Он верил, что та же Рука ответственна за излечение Гарри Мидлетона через посредство Зиты и пенициллина.