— Надо что-то делать с Гадесом. — Я говорила решительно и холодно. — Я вполне понимаю смертных. Их просьбы обоснованны. Но дело в том, что не существует богини Подземного мира! — Я встала и от огорчения начала ходить взад-вперед. — И что я могу сделать? Богиня плодородия не может оставить собственные владения и отправиться в мир мертвых!

— Но умершие молят о прикосновении богини, — сказала Эйрин.

— Им нужно куда больше, чем прикосновение богини. Они нуждаются в свете и заботе, и… — Я умолкла, услышав радостный смех Персефоны, разнесшийся над лугом. — Они нуждаются в дыхании весны.

— Но ты же не подразумеваешь свою дочь?

— А почему бы и нет? Свет и жизнь следуют за этим ребенком. Она — именно то, что необходимо в стране теней!

— Но она так молода!

Я почувствовала, как смягчается мой взгляд, устремленный на Персефону, прыгавшую через узенький ручеек, проводящую рукой по последним, увядающим полевым цветам. Их стебли сразу же выпрямлялись, наполнялись соками и пышно расцветали. Несмотря на свои ошибки, Персефона была так прелестна, так полна весельем и жизнью… Конечно, я любила ее всем сердцем. Я часто гадала, не моя ли собственная излишняя привязанность мешала ей повзрослеть и стать богиней в собственных владениях. Я расправила плечи. В последний раз я буду учить свою дочь летать.

— Она богиня.

— Ей это не понравится.

Я еще крепче стиснула зубы и процедила:

— Персефона повинуется моему приказу.

Эйрин открыла рот, как будто хотела заговорить, потом, похоже, передумала и сделала большой глоток вина.

Я вздохнула.

— Ты знаешь, что можешь высказать мне все, что у тебя на уме.

— Я просто подумала, что не в том дело, повинуется ли Персефона твоему приказу, а в том… — Она замялась.

— Ох, говори же! Скажи, о чем ты подумала!

Эйрин чувствовала себя неловко.

— Деметра, ты знаешь, что я люблю Персефону, как родное дитя…

Я нетерпеливо кивнула.

— Да-да, конечно!

— Она прелестна и полна жизни, но ей не хватает глубины… Я не думаю, что она достаточно взрослая для того, чтобы стать богиней Подземного мира.

Я хотела возразить, но мудрость удержала мой язык. Эйрин была права. Персефона была чудесной юной богиней, но ее жизнь протекала слишком беззаботно, ее слишком баловали. И виновата в этом была я. Моя легкомысленная дочь была доказательством того, что даже богини ошибаются, становясь родителями.

— Согласна, моя старая подруга. Прежде чем Персефона станет богиней царства мертвых, она должна повзрослеть.

— Может, отослать ее на время к Афине? — предложила Эйрин.

— Нет, это значит лишь научить ее совать нос в чужие дела.

— К Диане?

Я фыркнула.

— Пожалуй, нет. Мне бы хотелось когда-нибудь обзавестись внуками. — Я прищурилась. — Нет, моя дочь должна стать взрослой и увидеть, что жизнь не всегда полна олимпийских наслаждений и роскоши. Она должна научиться ответственности, но пока она обладает силой богини, пока она понимает, что она моя дочь, она никогда не научится…

И вдруг я поняла, что именно я должна сделать.

— Моя леди?

— Есть только одно место, где Персефона может действительно научиться быть богиней. Это место, где ей придется прежде всего научиться быть женщиной.

Эйрин отшатнулась, ее лицо исказилось ужасом, когда она начала понимать.

— Но ты не отошлешь ее туда!

— О да. «Туда» — это как раз то место, куда я ее отправлю.

— Но они ее не узнают; они и тебя-то не знают! — Покрытый морщинами лоб Эйрин сморщился еще сильнее.

Я почувствовала, что мои губы изгибаются в улыбке.

— В том-то и дело, подруга. В том-то и дело.

Глава 1

Оклахома, наши дни

— Нет, проблема не в том, что я не вникаю, я вообще не понимаю, как вы могли допустить такое! — Лина говорила медленно, цедя слова сквозь зубы.

— Мисс Санторо, я уже объяснял вам, что мы понятия не имели о какой-либо ошибке, пока контролеры из налоговой вчера не связались с нами.

— У вас что, нет счетов и балансов? Я вам плачу как специалисту по расчету налогов. — Лина посмотрела на бесстыдно большое число, аккуратно отпечатанное в конце официального письма. — Я понимаю, что иногда случаются ошибки, но мне непонятно, как вашего внимания могло избежать нечто столь крупное!

Фрэнк Райбурн откашлялся. Лина всегда думала, что он похож на мелкого гангстера. И сегодня его черный, в мелкую полоску костюм и уклончивая манера держаться ничуть не улучшили этого впечатления.

— Ваши булочные и кондитерские очень хорошо работали в прошлом году, мисс Санторо. По сути, вы более чем удвоили доходы по сравнению с предыдущим годом. А когда мы имеем дело с таким ростом цифр, подобные ошибки вполне возможны. Думаю, нам было бы полезнее сосредоточиться на том, как заплатить долг государству. — Прежде чем она успела что-либо сказать, он торопливо продолжил: — Я тут набросал несколько предложений. — Райбурн извлек из папки другой лист, заполненный столбцами цифр, и протянул Лине. — Предложение номер один: занять денег. Проценты сейчас вполне разумные.

Лина еще сильнее стиснула зубы. Ей противно было даже думать о том, чтобы занимать деньги, особенно так много. У нее не будет ни минуты покоя, пока она не вернет весь долг. Если такой долг вообще можно вернуть. Да, она хорошо вела дело, но сладкие булочки не такая уж необходимая вещь в повседневной жизни, а времена нынче трудные…

— Какие еще предложения?

— Ну, вы можете ввести в оборот новые, более популярные продукты. Может быть, добавить что-нибудь специально для обеда, ну… — Он замялся, толстым пальцем рисуя в воздухе кружочки. — Ну, вроде пиццы для детей…

— «Пицца Флорентине», — резко бросила Лина. — Это маленькие пиццы, придуманные во Флоренции, но они не предназначены для обеда, это полдник, который подается с сыром и вином.

Райбурн пожал плечами.

— Ну, как бы то ни было… Я только говорю, что в ваши кондитерские не так уж много людей приходит во время обеда.

— Значит, вы предлагаете открыть стойки с жареными цыплятами? Или, может быть, даже установить грили и начать жарить бургеры и картошку?

— А это мысль, — сказал Райбурн, совершенно не заметив сарказма в голосе Лины. — Предложение номер три: сократить штат.

Лина побарабанила пальцами по столу для совещаний.

— Продолжайте, — сказала она подчеркнуто любезным тоном.

— Номер четыре — рассмотреть возможность банкротства. — Он вскинул руку, как бы предлагая Лине помолчать, хотя она не произнесла ни звука. — Я знаю, это звучит уж слишком решительно, но после дорогостоящих обновлений, которые вы провели, у вас действительно не осталось никаких резервов в запасе.