В сотнях миль к северо-востоку от Кхемри, там, где Равнины Изобилия сменяются ломаным предгорьем Хрупких Пиков, кипящий рой саранчи из последних сил стремился на восток, оставляя за собой хвост из дымящихся оболочек. С сердитым стрекочущим жужжанием последние насекомые упали на землю и лопнули с отвратительным хитиновым треском. Во все стороны брызнула кипящая жидкость. Окутанная испарениями тысяч погибших насекомых, из середины умирающей массы поднялась человеческая фигура, спотыкаясь, сделала несколько мучительных шагов в сторону и рухнула на колени.

Он не знал, как именно оказался на этой ничейной пустой земле. На краю сознания, как призраки, мелькали воспоминания, мучая и исчезая сразу, как только он пытался ухватиться за них.

Боль пронзила его, как раскаленный нож. Левая рука была крепко прижата к груди. В предплечье виднелась рваная дыра, там была раздроблена кость, и мышцы невольно сжались. Еще две дыры были в груди, одна справа от ключицы, а вторая на ладонь выше пупка. Из ран вытекала желчь и еще какие-то вонючие жидкости. Видимо, раны загноились.

Лицо пылало от жара. Он поднял здоровую руку и прижал ее ко лбу, где обнаружил еще одну страшную рану. В черепе была пробита дыра, рядом с виском. Острые края вонзались ему в пальцы, как иглы. От прикосновения в голове застучало, ее снова окатила жаркая волна боли.

Было сражение. В голове раздавались звуки битвы: лязганье бронзы, сухой стук костей… мертвецы наступают на врага… армия, его армия идет прямо в стену оранжевого огня и взрывается, разлетаясь на части. Он ощущает несколько невидимых ударов, один за другим, и падает во тьму.

Он помнит руки, они его тянут сквозь тьму… лязг, шум, вопли сражения… Когда свет все-таки вернулся, он был серым и неясным. Над ним мелькали темные фигуры, он слышал резкий шепот, пару раз перешедший в злобные крики.

«Посмотрите на него! Плоть не восстанавливается, несмотря на всю кровь, что мы ему даем! Что это за колдовство такое? Давайте отнесем его в пирамиду. В ней достаточно могущества, чтобы исцелить его».

«Убейте его! Сами воспользуемся его кровью! Если мы не разбежимся, восточные цари убьют нас всех!»

«Трус! Иди и будь проклят! Когда владыка исцелится, посмотрим, как ты будешь мучиться!»

Спор продолжался, но он не мог больше выдержать и проклял голоса словами силы. Они разлетелись, как испуганные птицы.

Позже, много позже, его перенесли в прохладную пульсирующую тьму. Сила, мягкая и чувственная, ласкала его кожу и проникала в раны. Голоса вернулись, они умоляли: «Воззови к пирамиде, хозяин. Исцелись. Враг все ближе!»

Он воззвал, и сила хлынула в него. Он попытался заставить ее исцелить раны, но она ему не повиновалась, как он ни старался. Казалось, что у него отняли секрет укрощения силы.

Его лишили многого, это он знал точно.

Какое-то время спустя снова раздались испуганные крики и звуки боя. Голос велел ему спасаться, и снова воцарилась тишина. А потом долго была только тьма.

Потом он услышал другие голоса, полные гнева и обещания уничтожить. Враги его все-таки нашли. Его охватили ярость и ужас, и сила, копившаяся под кожей, угрожала разорвать его на части. Камень заскрежетал о камень, впустил внутрь клинок обжигающего света, и тут зашумели крылья.

Нагаш поворачивал голову из стороны в сторону, осматривая пустые земли. Ничто не двигалось среди разбитых камней и безжизненного песка. Издав полустон-полурык, некромант заставил себя подняться на ноги, повернулся и посмотрел на след из пустых хитиновых оболочек, тянувшийся до зеленого горизонта на юго-западе.

Кости промерзли насквозь, мышцы ослабли. Только боль заставляла его идти, не давая покоя. Нагаш воззвал к силе, которую чувствовал в прохладной темноте пирамиды, но ее не было. Он был таким же пустым и изломанным, как дымящиеся оболочки под ногами.

Стиснув здоровую руку в кулак, чародей Нагаш запрокинул голову и яростно завыл в небеса. Он проклинал зеленую землю на краю мира, принадлежавшую когда-то ему.

Пошатываясь в изнеможении, он повернулся и посмотрел на север, в пустоту. Каким-то образом враги приговорили его к этому месту. Наверняка рассчитывали, что он умрет, а душа его навеки затеряется в пустой и бесплодной земле.

И тут он ощутил силу, там, далеко, среди изломанных пиков на северо-востоке. Слабая и эфемерная, тотчас же исчезающая из сознания, стоило ему попытаться сосредоточиться на ней. Но это уже не важно. Сила была там и манила его из этой глуши.

С мрачным лицом Нагаш сделал один неуверенный тяг вперед, потом другой. Боль пронзала его тело, но он черпал в ней силу, с трудом передвигая ноги. Холодный ветер сотрясал его тело, запускал ледяные пальцы ему в раны, но он с радостью принимал эту боль.

Пустые земли поддержат его, и однажды он вернется к своим врагам, и тогда от мира не останется ничего, кроме воющих духов и высохших отбеленных костей.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Кхемри

Живой Город, некогда столица империи Сеттры

Тхутеп — царь-жрец Кхемри

Неферем — Дочь Солнца, царица Кхемри

Сухет — князь, сын Тхутепа

Нагаш — первенец Хетепа, верховный жрец Кхемри

Амамурти — верховный жрец Птра

Хетеп — бывший царь-жрец, убит в бою

Газид — старший визирь Хетепа

Архан — беспутный мелкий аристократ, впоследствии визирь Нагаша

Раамкет — беспутный мелкий аристократ

Шепсу-хур — беспутный мелкий аристократ

Кефру — слуга Нагаша

Мальхиор — колдун-друкай

Друтейра — колдунья-друкая

Ашниэль — колдунья-друкая

Зандри

Город Волн, богатый и могущественный

Некумет — царь-жрец

Амн-назир — царь Зандри, сын Некумета

Шеп-хет — верховный жрец Ку’афа

Ламия

Город Зари, экзотический и загадочный

Ламашептра — царь-жрец Ламии и брат Неферем

Ламашиззар — сын царя

Ка-Сабар

Город Бронзы, промышленный и воинственный

Акмен-хотеп — царь-жрец Ка-Сабара

Сузеб Лев — полководец царя

Пак-амн, Мастер Коня — военачальник

Мемнет — верховный иерофант Птра

Хашепра — верховный жрец Гехеба

Сухет — верховный жрец Пхакта

Калифра — верховная жрица Неру

Разетра

бывшая колония Кхемри, позднее независимый город

Рак-амн-хотеп — царь-жрец Разетры

Гузеб — верховный иерофант Птра