Джонсон не дрогнул перед выстрелом и продолжал напряженно всматриваться вперед. Подойдя на расстояние двадцати метров, «Рино» внезапно остановились и откинули аппарели. Десять отрядов Астартес в светло-серой броне одновременно выскочили из машин и притаились за их корпусами. Танк, снова повернув пушку, опять целился в Темных Ангелов.
— Нет, так не пойдет, — сердито бросил Джонсон. — Этот танк так и будет стоять там и расстреливать нас, а потом Сыны Хоруса выйдут из укрытия и добьют тех, кто останется. — Он обнажил Львиный меч и поднял его над головой. Острый клинок ослепительно сверкнул в солнечных лучах. — Вперед, братья! — крикнул примарх. — За честь и славу! За Терру! За Императора! Вперед!
Все шестьдесят Астартес в едином порыве бросились на Сынов Хоруса — тонкая черная линия против застывших в ожидании светлых фаланг. Снова громыхнуло танковое орудие, но наводчик не учел неожиданного броска Темных Ангелов, и снаряд, пролетев над их головами, взметнул тучу пыли и обломков пермабетона. Мятежники вышли из укрытий и открыли стрельбу. На приближающихся имперцев обрушился шквал плазменных и болтерных снарядов. Темные Ангелы ответили тем же. Два строя неуклонно сближались. Немиил, сжав рукоять Крозиуса, приготовился к последнему сражению.
Внезапно земля под ногами задрожала — сначала едва заметно, потом все сильнее и сильнее. Немиил ощутил гул через подошвы ботинок и повернулся к Джонсону. Примарх тоже его почувствовал. А потом на них обрушилась волна басовитого рева — и из цеха на поле боя медленно выкатилась одна из осадных машин Хоруса.
Грандиозная машина возвышалась над Астартес горой из пластали и керамита, ее бортовые зенитные и мега-болтерные орудия медленно поворачивались, нацеливаясь на вражеские ряды. Первыми открыли огонь многоствольные лазерные пушки, и в стоящий танк понеслись бесчисленные лучи. Взрываясь на броне, они заливали танк ослепительными вспышками. Каждый болт по отдельности не мог пробить закаленные керамитовые пластины, но один из сотни попадал на поспешно закрепленный металлический лист, прожигая в нем дыры. Термический удар мгновенно воспламенил внутренние отсеки, и из открытых люков повалили клубы дыма.
Затем взревели оба мега-болтера. Над головами Темных Ангелов пронесся вихрь крупнокалиберных снарядов; «Рино» закачались от десятков ударов и в следующее мгновение были взорваны, хотя стоявшие позади них Астартес пострадали гораздо меньше. Но Сыны Хоруса дрогнули под мощным обстрелом. Десятки воинов уже лежали на земле в пробитых силовых доспехах, остальные после недолгих колебаний быстро отступили под прикрытие окружающих зданий. Очереди мега-болтера преследовали их, пока последний Астартес не скрылся из виду, и на земле осталась лежать еще дюжина убитых.
Темные Ангелы, оглушенные сильнейшим грохотом, стояли среди клубов дыма, и только Лев Эль’Джонсон повернулся лицом к машине и отсалютовал своим мечом.
— Отличная работа, брат Тит! — крикнул он в вокс-передатчик. — Ты не мог выбрать для своего появления более подходящего момента.
— Твои похвалы надо отнести на счет технодесантника Аскелона, мой лорд, — ответил синтезированный голос Тита. — Это он сумел подключить мой БСИ к интерфейсу машины, не имея никакой документации. Только специальные инструменты и оборудование в сборочном цехе позволили ему подогнать разъемы машины к моим нейронным коннекторам. Я сожалею, что не могу управлять защитным полем и моя скорость пока невелика, но оружейная система в полной боевой готовности.
Джонсон поднял взгляд на гору металла:
— Брат Тит, а твои ауспики способны сканировать южный космопорт?
— Этот узел нуждается в калибровке, но я действительно вижу космопорт, двенадцать тяжелых транспортов и множество мелкой техники, — сообщил Тит.
Примарх кивнул:
— Заряди главное орудие и уничтожь космопорт.
Тит колебался всего мгновение.
— Да, мой лорд, — ответил он.
Раздался натужный вой моторов, и дуло гигантского орудия начало подниматься.
— Загрузка снаряда закончится через пять секунд, — доложил Тит. — Я советую всем спрятаться позади моего корпуса. Я не в состоянии точно определить последствия и силу ударной волны выстрела.
Пока примарх разговаривал с боевой машиной, Немиил смог оценить разрушения, произведенные братом Титом. Между кучами металлических обломков, еще недавно бывших исправными БТРами, лежали десятки убитых Астартес. За его спиной громадина из пластали гремела и ревела, заряжая орудие снарядом, наполненным магмой. Немиил вспомнил, во что такие же снаряды превратили главную кузницу, и неожиданно вздрогнул от ужаса. Какие же разрушения может произвести военачальник, имея в своем распоряжении подобные орудия?
Астартес отступили на сотню метров, почти к самому входу в цех. Немиил, оглянувшись на примарха, заметил, что Джонсон смотрит на юго-запад, в сторону ничего не подозревающего космопорта.
Прогрохотал выстрел. Вспышка окрасила воздух в желто-оранжевый свет, а сама машина сильно дернулась назад. Ударная волна толкнула Немиила в грудь как будто кулаком невидимого божества. Несколько Астартес покачнулись, а разбитые «Рино» покатились по земле, будто сломанные игрушки. Магматический снаряд с ревом ворвался в небо и понесся вверх сверкающей звездой, пока не скрылся в плотном слое туч.
Они ждали, молча считая секунды, пока снаряд не достиг апогея, а потом стал падать на землю. Через две минуты после выстрела над южным сектором горизонта вспыхнул ослепительно-белый свет, сопровождаемый оглушительным громом, от которого под ногами Астартес, стоявших в тридцати километрах от космопорта, задрожала земля. Горячий ветер, насыщенный запахами раскаленной стали и пепла, хлестнул по шлемам, а потом в небо стал медленно подниматься столб дыма, сажи и обломков. Наземные силы противников были уничтожены единственным выстрелом.
— Такая же судьба ожидает всех изменников, — сказал Джонсон.
Ярость во взгляде примарха заставила кровь Немиила застыть в жилах.
Калибан, 200-й год Великого Крестового Похода
Уже в третий раз за последние двадцать четыре часа Захариил сидел на откидной скамье «Грозовой птицы», в ушах гремел рев двигателей, и снова в его голове теснились мрачные мысли.
Ангелы избавления Калибана обрушились на Северную Чащу в клубах огня и дыма. Лютер приказал пилотам осуществить скоростной спуск, поэтому они буквально упали с неба на охваченный войной город. Для перепуганных Егерей, охранявших посадочную площадку верхнего уровня, это было равносильно сцене мифического Армагеддона.
Командное отделение летело с первой волной, и, когда пилот запустил двигатели обратной тяги на полную мощность всего в тысяче метров от земли, чтобы совершить вертикальную посадку, у Захариила все внутренности сжались в тугой комок. Стиснув пальцами в бронированных перчатках психосиловой жезл, стоявший между колен, он молча считал секунды до приземления. Остальные члены отряда вокруг него привычными точными движениями проверяли свое оружие. Атмосфера в пассажирском отсеке сгустилась от напряжения. Брат Аттий, поворачивая прикрытую стальными пластинами голову то вправо, то влево, с необычным для него оживлением пытался приободрить сидевших рядом Астартес. Слова Лютера, сказанные перед посадкой, до сих пор звучали у них в ушах, призывая к славной битве: