Повернувшись к базе спиной, он подошел к парапету, за которым простиралась ночная тьма. Слева от него дремали пушки «Сотрясатель». Их духи машин отдыхали, ожидая зова к кровопролитным сражениям, в которых им не было равных. Большинство солдат из орудийных расчетов отсутствовали — артиллеристы, вероятно, спали в бараках или ужинали в столовой. В случае вражеской атаки они по звуку аварийной тревоги прибежали бы обратно к пушкам. Лишь несколько команд несли дежурство в карауле. Бойцы сидели у орудий, курили и играли в карты. Некоторые затачивали ножи или практиковались с товарищами в приемах ближнего боя. Дозорные прохаживались парами вдоль парапета. Они ежеминутно приподнимали к глазам магнокуляры ночного видения и осматривали подступы к плато. Впрочем, там, в пустыне, не на что было смотреть.
За спиной Бергена послышались шаги. Он обернулся и увидел маленького пухлого солдата, который нес в руках поднос с зеленым кувшином и чашками.
— Не желаете ли горячего кофеина, сэр? — нервозно предложил солдат.
Он с тревогой рассматривал золотые глифы и витые ленты на кителе генерал-майора.
— Ты уверен, что он горячий, сынок? — с улыбкой поинтересовался Берген.
Из открытого горлышка кувшина не поднимался пар. Солдат утвердительно кивнул:
— Наш сержант говорит, что это из-за атмосферного давления, сэр. На Голгофе не бывает пара. По крайней мере, при нормальных температурах. Сардж сказал, что, если я увижу пар, меня уложат в медицинский блок с ожогами. Я не совсем понимаю причину, но верю ему на слово. Мой сержант — бывалый солдат.
Берген снова улыбнулся и вежливо отказался от предложенной чашки. Джерард знал, что, выпив глоток кофеина, он вообще не уснет этой ночью.
— Твое имя и звание, сынок? — спросил он.
— Риттер, сэр. Два-один-пять-три-пять. Из Восемьдесят восьмого полка артиллерии Фероса.
— Это ваши пушки? — Берген указал через плечо большим пальцем.
Маленький боец гордо кивнул:
— Так точно! Наши, сэр. Красавицы, правда? Я надеюсь скоро войти в орудийный расчет. Сейчас я у них на побегушках.
— Неплохие пушки, между нами говоря, — заметил Берген, оглянувшись через плечо. — Отличные орудия. Ты должен гордиться, солдат, что твой полк участвует в нашей операции. О ней будут писать в книгах по истории.
— Я тоже так думаю, сэр. Мне нравится служить в артиллерии. Пока мои товарищи рядом, я не ломаю голову, в какой ад мы идем. Хотя воздух тут немного пованивает. И женщин тут нет, кроме сестер Медикае. А с ними только у офицеров имеются какие-то шансы. Даже с самыми несимпатичными. Ну, вы понимаете. Разве не так?
Берген рассмеялся.
— Я рад, что ты поделился со мной тяготами службы. Главное, ты знаешь, к чему стремиться, верно?
— Так точно, сэр.
— Тебе лучше вернуться к орудию. Готов поспорить, что твоим товарищам понадобится добрый глоток кофеина, чтобы не заснуть в карауле. Держи нос по ветру, боец.
— Буду стараться, сэр. Спасибо, сэр.
Риттер неуклюже помялся с подносом, пытаясь высвободить руку для салюта. Кувшин и кружки угрожающе зазвенели. Солдат торопливо повернулся и направился к своему орудийному расчету, к которому так яро хотел присоединиться.
Посмотрев ему вслед, Берген зашагал вдоль парапета в сторону офицерской гостиницы. По пути он быстро останавливал жестами отдыхавших бойцов, которые поднимались для приветствий и рапортов. Разговор с юным Риттером улучшил его настроение. Он высоко ценил беседы с рядовыми солдатами. Их честные ответы освежали его. В них отсутствовали скрытые мотивы, всегда управлявшие словами офицеров-карьеристов. Некоторые молодые гвардейцы буквально излучали оптимизм и блаженную наивность. Когда-то он и сам был таким одержимым романтиком. Наверное, здесь проявлялись социально-классовые отношения. До его вступления в кадетскую школу родители и близкие Джерарда — пусть святые пребудут с ними — без устали готовили мальчика к солдатской жизни. Сотни шрамов на его спине доказывали верность старой поговорки: «Нет ничего тверже характера кадийской бабушки».
Пока он шагал вдоль зубчатого парапета, его мысли вернулись к генералу де Виерсу. Настроение Бергена снова испортилось. Мохамар Антоний де Виерс. Тревожные предчувствия, как колокольчики, уже несколько месяцев звенели в голове Джерарда. Других толкований не было: после уничтожения Палмероса их генерал утратил чувство реальности.
Кампания на Палмеросе должна была увенчать их старика неувядаемой славой. Де Виерсу давно полагалось уйти в отставку, и, если бы ему удалось отбить орков и спасти часть мирной популяции планеты, он получил бы долгожданную медаль Почета и, возможно, имперское звание лорда. Это полностью удовлетворило бы его жажду славы. Но Газкулл Трака направил на Палмерос семнадцать гигантских астероидов. Он убил миллиарды имперских граждан и стер цивилизованный мир со звездных карт галактики. Де Виерс не получил той вечной славы, которую он ожидал. Наверное, старик думал, что жители планеты возведут в его честь огромные монументы. «Наверняка он мечтал об этом», — усмехнулся про себя Берген. Но без победы статуй не бывает.
Опозоренный генерал искал иные возможности и, на свою беду, был отправлен в эту безнадежную экспедицию. Другие генералы всеми силами и ловкими маневрами уклонялись от безумной миссии по возвращению танка Яррика. И тут появился «козел отпущения». Командование сектора пообещало де Виерсу, что он получит наконец заслуженное место в анналах истории. Они просто пожертвовали старым маразматиком, мрачно подумал Берген. Де Виерс был последней ветвью на своем фамильном древе. Но он хотел, чтобы память о нем сохранилась. Он с такой одержимостью пытался оставить после себя какое-то наследие, что подверг группу армий смертельному риску.
Спускаясь с защитной стены, Берген пошел медленнее. Его клонило в сон. Прогулка сделала свою работу. Усталость накрыла Джерарда, подобно тяжелому одеялу. Пока его ботинки звенели по металлическим ступеням одной из южных лестниц, он вспомнил совещание у генерала. Перед тем как отпустить командиров дивизий, де Виерс сказал ему:
— Каравассу вам придется брать штурмом. Можете не сомневаться, что каждый чертов аванпост, возведенный Ярриком в прошлую войну, будет наводнен паразитами. Клянусь Троном, у них было много времени, чтобы окопаться там. Остается надеяться, что сорок лет покоя сделали их мягкими и благодушными. Тем не менее я требую, чтобы вы выполнили мой приказ. Прежде чем двинуться дальше и заявить свое право на священную реликвию, мы должны обезопасить маршрут доставки дополнительных припасов.
— Вы по-прежнему считаете разумным ваше личное участие в экспедиции? — спросил Берген, зная, что спорить с генералом бесполезно.
Ему хотелось оставить де Виерса на базе. Переглянувшись с Реннкампом и Киллианом, он рассудительно добавил:
— Мне кажется, мы трое должны отговорить вас от этого. Зачем так рисковать?
— Я не изменю своего решения! — вскричал де Виерс.