Далия подняла голову, почти ожидая увидеть светящийся текст, отображающий историю ее жизни. Ничего подобного девушка не обнаружила, но по тону голоса адепта Зеты поняла, что она откуда-то считывала эту информацию.
— Как же вы все это узнали?
Зета подняла руку и кончиками металлических пальцев провела по щеке Далии. Внедренная под кожу электу от этого прикосновения активировалась, и Далия ощутила выделившееся тепло. Она невольно приложила пальцы к этому месту.
— Вы можете прочесть мою электу?
— Верно, но мне доступна гораздо более важная информация, чем твои биографические данные, — ответила Зета. — Взгляд способен прочесть, представить и передать любую информацию. Хотя ты этого не видишь, но я различаю в воздухе вокруг тебя светящуюся паутину знаний и каждый мельчайший факт твоей жизни. Я вижу все, что с тобой происходило, и все, что делает тебя личностью с точки зрения Империума.
— Я никогда не слышала ничего подобного.
— Это меня не удивляет, — с оттенком гордости в голосе сказала Зета. — Я лишь недавно разработала этот метод передачи и получения информации, но надеюсь, что он скоро распространится по всему Империуму. Но я призвала тебя в мою кузницу не для того, чтобы продемонстрировать новейшие достижения. Я верю, что твое понимание машин и технологий может мне пригодиться.
— О чем вы?
— Марсианское духовенство — очень древняя организация, преклоняющаяся перед научными технологиями, но наши понятия ограничены слепой приверженностью догмам, традициям и копированию. А я уверена, что наше будущее — в понимании технологий. Прогресс может быть достигнут только путем экспериментов и глубокого изучения явлений. Эта точка зрения не находит на Марсе широкой поддержки.
— Почему же? Мне это кажется чрезвычайно разумным.
Зета снова рассмеялась своим трескучим смехом:
— Вот потому-то я и разыскивала тебя, Далия. Ты обладаешь талантом, который, как мне кажется, может оказаться весьма ценным, хотя кого-то он может и испугать.
— Что это за талант?
— Ты понимаешь, почему работают машины, — ответила Зета. — Тебе известны принципы их действия и устройства. Я получила схему произведенных тобой изменений в когитаторе и проследила применяемую методологию. Это блестящее решение.
— Я не сделала ничего особенного, — скромно возразила Далия. — Я только поняла, что таким образом устройство будет работать быстрее и эффективнее. Любой мог бы сделать то же самое, если бы только немного подумал.
— В этом и состоит твоя особенность, — пояснила Зета. — Не многие способны на мысленные прорывы, и еще меньше тех, кто осмелится на такие действия. Да, для большинства жрецов Марса ты представляешь опасность.
— Опасность? Но почему?! — воскликнула Далия.
Мысль о том, что она опасна для кого-то, тем более для жрецов Механикум, ее ошеломила.
— Марс, благодаря владению технологиями, занимает в Империуме исключительное место, — продолжала Зета. — И многие из моих друзей-адептов опасаются последствий того, что может произойти, если они выпустят из рук это преимущество.
— Ох, — вздохнула Далия. — Но чего же вы от меня хотите?
Адепт Зета выпрямилась во весь рост, и бронза в оранжевых лучах неба сверкнула красными искрами.
— Ты должна принять участие в спасении Марса. С твоей помощью я завершу свою самую грандиозную работу… Чтеца Акаши.
Внутри Аскрийской горы бушевал вулкан, однако воздух в Палате Первых никогда не прогревался. Крепость Легио Темпестус была одной из первых, воздвигнутых на Марсе в древние времена, и стояла на одной из самых высоких вершин Красной планеты, потому и занимал ее один из самых старых и почитаемых орденов Титаникус.
Владения Темпестус, высеченные в базальтовых скалах горного склона, давно стали средоточием отваги и мудрости, местом, где благородные воины могли спокойно обсуждать свои дела.
Индий Кавалерио с Галереи принцепсов наблюдал за тем, как представители многих великих орденов рассаживаются на скамьях амфитеатра, устроенного в огромном кратере крепости его ордена. Улыбки и добродушные приветствия воинов не могли его обмануть: он знал, что за ними скрываются растущее недоверие друг к другу и разногласия.
Разногласия, которые стали для Марса слишком привычными.
Вон там гроссмейстер Максен Вледиг из Стрел Смерти беседует со старшим принцепсом Ульрихом из Ловчих Смерти, и за их напускным добродушием кроются десятилетия споров по поводу территорий вдоль границ Лунного болота и области Аркадия. В противоположном конце зала, поодаль от остальных, стоит облаченный в экзоскелет принцепс Грейн из Легио Деструктор. И еще десятки орденов откликнулись на приглашение прийти на Совет Фарсиды (как назвал сегодняшнее собрание склонный к преувеличениям лорд-командор Вертикорда).
Вот только представителей Легио Мортис еще не было.
Вертикорда, опираясь на трость из черного дерева с резным изображением молнии, стоял в центре гулкого просторного зала, окутанный тенью «Деус Темпестус», первой божественной машины Легиона.
Гигантское сооружение из стали, возвышаясь над воинами, уже полтысячи лет присутствовало на всех собраниях Легио Темпестус, и, хотя за все эти столетия титан ни разу не пошевелился, от него по-прежнему веяло силой, и его великолепие ничуть не потускнело.
Рядом с Вертикордой, слегка ссутулившись, стоял его давний собрат по оружию, магистр Рыцарей Тараниса лорд-командор Катурикс. Если пожилого Вертикорду почитали за его мудрость, то недавно назначенный Катурикс прославился своим неистовством, которое уравновешивало более сдержанный характер его собрата.
С тех пор как более двух столетий назад Вертикорда впервые преклонил колени перед Императором, командоры Рыцарей Тараниса служили и принцепс-консилиатами для воинов различных орденов Марса. Это в их обязанности входило следить, чтобы собрание прошло в соответствии с обычаями древнейшего воинского братства, чтобы традиции не нарушались, а споры велись только на словах.
Кавалерио не завидовал их роли, поскольку напряженность возрастала с каждым днем, а последнее оскорбление, нанесенное одному из могущественнейших адептов Марса, привело воинов в состояние, близкое к открытой конфронтации, чего на Красной планете не случалось вот уже несколько столетий.
Мало того, Рыцари Тараниса были вовлечены в этот конфликт, и теперь их мнение вряд ли будет считаться объективным. Вертикорда способен сдержать свой гнев, но вот Катурикс мерил шагами мозаичный пол амфитеатра, словно загнанный зверь.
Стычки между орденами были вполне обычным делом; в конце концов, воинам требовалось дать выход своей агрессивности, требовалось оттачивать мастерство и поддерживать боевой дух, необходимый для управления божественными машинами.
Но в последнее время стычки грозили перерасти в открытые военные действия.