— И увеличь частоту обзора ауспика, Пал, здесь слабая почва.
— Да, мой принцепс, — последовал ответ из прозрачного наблюдательного пункта над рубкой «Владыки войны».
Кавалерио отметил раздражение в голосе впередсмотрящего. Он понял, что проявляет излишнюю осторожность, напоминая членам экипажа об их прямых обязанностях.
«Викторикс Магна» был старой машиной, за свою долгую жизнь, полную жестоких сражений, тысячи раз залатанной, отремонтированной и переоборудованной. Ее отважное и гордое сердце состарилось, и Кавалерио не раз задавал себе вопрос, сколько еще маршей им суждено провести вместе.
По правде говоря, «Викторикс Магна» следовало оставаться на страже мастерских, но после нападения на реактор Максимала Легио Темпестус не мог оставить без внимания остальные реакторы, расположенные на склонах кратера и вдоль каньонов борозды Улисса.
Без этих реакторов было бы крайне затруднительно держать на ходу машины его любимого легиона. Тот, кто совершил нападение, действовал с точным расчетом — именно этот реактор поставлял в крепость Темпестус в Аскрийской горе большую часть энергии.
Кавалерио полулежал в подогнанном под его фигуру кресле, его голову и руки обвивали бесчисленные кабели, а под кожей ладоней серебряными червями извивались осязательные имплантаты. Такой метод физического единения с машиной и способов управления многими принцепсами Марса уже считался устаревшим. Они ратовали за полное погружение в резервуар с амниотической жидкостью, что обеспечивало свободный доступ информации, но Кавалерио предпочитал быть связанным напрямую с машиной, которой командовал.
Он понимал, что его тело постепенно стареет и, как только он не сможет больше переносить физическую и психическую боль разрывов и восстановления связи, у него не останется другого выбора, как согласиться на погружение в резервуар.
Но этот день еще не настал, и Кавалерио, прогнав непрошеные мысли, сосредоточился на предстоящей миссии.
Благодаря мультисвязи он видел окрестности так, словно мощная структура «Викторикс Магна» была его собственной плотью. Вокруг него простирался бесплодный, изрытый бесчисленными кратерами ландшафт Марса; на юго-западе раскинулась белесая пепельная пустыня, с каменными нагромождениями двух кратеров, поверх которых блестели башни кузницы адепта Максимала.
Впереди горизонт заслоняло хаотичное нагромождение борозд Гиганта и расположенный в них рабочий поселок — жалкое скопление раскаленных солнцем башен и лачуг, где ютились миллионы рабочих, которые трудились в кузницах генерал-фабрикатора, сверкавших молниями со склонов горы Олимп.
Вот уже несколько дней подряд над владениями Кельбор-Хала нависал грозовой фронт, осыпавший ослепительными пурпурными разрядами и склоны горы, и расположенные там здания. Кавалерио не имел ни малейшего представления, что за опыты производил генерал-фабрикатор, но они пагубно сказывались на состоянии атмосферы и создавали помехи в вокс-связи на многие сотни километров по всем направлениям.
Все каналы связи были забиты помехами в виде обрывков неразборчивых фрагментов бинарного кода, словно на одной и той же частоте звучал целый хор нетерпеливых голосов. От этого шума у Кавалерио началась резкая головная боль, и он был вынужден уменьшить громкость вокса.
Он прогнал мысли о генерал-фабрикаторе и обратил аугметированный взгляд далеко на юг, где плотные облака, поднимающиеся с полей очистки на плато Дедалия, застилали горизонт, образуя сплошную тусклую пелену.
Три машины боевой группы Кавалерио, сверкая кобальтовой краской, словно три великана из древних легенд, уверенной поступью продвигались вдоль границы, разделявшей владения генерал-фабрикатора и Иплувиена Максимала.
Слева от Кавалерио величаво шагал «Владыка войны» по имени «Фарсида Гастатус», которым командовал принцепс Сузак. «Гастатус» был потрясающе грозной машиной, а Сузак, когда этого требовали обстоятельства, мог нанести решающий удар.
Справа нетерпеливой походкой немного вырвался вперед «Аркадия Фортис» класса «Разбойник». Его принцепс Ян Мордант был прирожденным охотником и лишь недавно получил повышение и пересел с «Гончей», а потому еще не оставил привычек одинокого волка.
— Не покидать строя, Мордант! — скомандовал Кавалерио. — Мой сенсорий говорит, что почва здесь рыхлая и под слоем песка могут оказаться расщелины. У меня нет ни малейшего желания вызывать грузовой транспорт, чтобы вытаскивать твою провалившуюся машину.
— Понял, — донесся сдержанный ответ Морданта, прерываемый визгом и воем помех.
Мордант еще не привык к насмешливой манере нового командира — он и его машина все воспринимали буквально — и потому чаще всего отвечал резкими короткими репликами. Кавалерио терпел его поведение лишь по той причине, что Мордант был одним из его лучших воинов и его боевой счет уступал только его собственному.
— Он все еще думает, что командует «Гончей», — заметил Кайпер, модерат «Магны».
— Наверное, — согласился Кавалерио. — Но «Аркадия» скоро вылечит его, это строгая машина, можешь мне поверить. Есть новости от Базека?
— Ничего, мой принцепс, — ответил Кайпер, сверившись с журналом вокс-записей.
— Сенсорий, можешь определить местоположение «Вульпус Рекс»?
— Думаю, что смогу, мой принцепс, — ответил Пал. — Но эти проклятые помехи препятствуют прохождению сигналов ауспика, и наша старушка видит не так зорко, как обычно.
— Это плохо, Пал, — сказал Кавалерио. — Разыщи ее сейчас же.
— Слушаюсь, мой принцепс.
Кавалерио выждал немного, а затем снова вызвал сенсория:
— Ну, теперь ты ее видишь?
— Машина углубилась на юг, — не скрывая облегчения, ответил Пал. — Спряталась на окраине борозд Гиганта, там, где оканчивается Бариева дорога.
— Хорошее место для засады, — одобрил Кайпер. — Если нам что-то и угрожает, то только оттуда.
— А там их поджидает Базек, — весело добавил рулевой Лак.
Кавалерио кивнул. Принцепс Базек командовал «Вульпус Рекс», лучшей «Гончей» из всех титанов Легио Темпестус, и слыл молниеносным убийцей противников, намного превосходящих размерами его хищную машину.
Он вызвал по мультисвязи план окрестностей и наложил на него топографическую сводку, полученную из системы наблюдения титана. Замечание Кайпера в полной мере соответствовало действительности. Только Бариева дорога была достаточно широкой, чтобы машина могла пройти, не разрушив половины прилегающих к ней построек.
Но изломанные линии, означавшие границы поселка, были, конечно, не слишком точными, так что вряд ли можно рассчитывать на полную безопасность машины. Каждый день строилось и уничтожалось множество зданий, и большинство карт поселений были безнадежно устаревшими.
— Перестройся на курс два-два-пять, — скомандовал Кавалерио.
В то же мгновение он ощутил, как дернулись его мускулы, реагируя на поворот «Викторикс Магна», продолжившего путь вдоль границы владений Максимала.