– Я думал, эта вера забыта.
– У нас, хире Бофранк. У нас, но не везде. Говорят, что Ледяной Палец не мертв и вера жива… Может, в этом ключ к некоторым тайнам и загадкам - подумайте об этом в час досуга. Но я отвлекся от рассказа: как бы то ни было, я не знаю даже имени того человека. Так вот, Броньолус, показав, что ни прадед, ни дед, ни отец его не привлекались к суду никаким трибуналом миссерихордии и никем не были заподозрены ни в какой ереси, засвидетельствовал чистоту своей крови и получил должность комиссара трибунала миссерихордии в Даглусе. И что интересно - хроники этого трибунала свидетельствуют о значительном падении числа жертв в годы службы Броньолуса. Еще более странно, что тогдашний верховный миссерихорд грейсфрате Паулус в поисках нового ответственного и принципиального человека обратился к Броньолусу и назначил его главным миссерихорд-секретарем.
Паулус скоро умер от водянки, а Броньолус был возвращен в Аркхерну на пост каноника. В ту пору он посвящал много времени научным работам, преимущественно в области церковной истории, и здесь я второй раз встретился с ним. Он, разумеется, не помнил одного из многих соучеников по Калькве. Точно так, как и к вам, я явился к нему в ночи и попросил приюта. Броньолус не отказал мне, и мы много беседовали. Он произвел на меня впечатление человека, глубоко запутавшегося в верах и истинах и не знающего, чему посвятить жизнь. Говорят, он даже требовал реорганизации миссерихордии - нынче подобное и представить невозможно! - и приступил к выработке плана такой реорганизации путем введения в ее судопроизводство принципов, применявшихся в гражданских и уголовных процессах.
Написанный рукою Броньолуса план реорганизации миссерихордии был передан коронному министру Демдайку. Но общая неустойчивость правительственной политики тормозила всякие начинания, и план Броньолуса задержался в своем странствовании из одного министерства в другое.
И вот тут, когда умершего короля сменил его старший сын и в очередной раз случился поворот во всей истории, Броньолус дрогнул. Совершенно неожиданно он признал свой план реорганизации вредным и публично сжег его рукопись во время лекции в столице. Это был совсем уже другой Броньолус, и я - я присутствовал на лекции - в третий, и последний раз тогда видел его. Что дальше, вы, полагаю, знаете.
Как хотелось бы мне
Доблесть вновь возродить, -
Радость вновь пробудить,
Опочившу во сне,
Тщусь бесплодно, зане
Рок нельзя победить,
Чем более к былому я стремлюсь,
Тем пуще давит душу горький груз.
– А ведь я был у него сегодня, - сказал Бофранк. - И у меня сложилось впечатление, что Броньолус нуждается во мне, что он знает нечто такое, что страшит его… Да, но я хотел спросить: что же нюклиет?
– За него не тревожьтесь; по крайней мере, покинул он меня в добром здравии. Мы расстались почти сразу - буквально говоря, он пошел в одну сторону, а я - в другую…
– А как вы нашли меня здесь?
– Спросил у гарда на площади. То был ваш бывший слуга, просил, кстати, передать вам поклон.
– Вот как? Стало быть, Аксель исправно служит… А я и не справлялся о нем, - признался Бофранк в смущении.
Они допили вино, и конестабль поднялся, чтобы принести еще, но старик покачал головою:
– Не стоит. Если вы позволите, я переночую у вас, а потом двинусь дальше.
– Конечно, вы меня ничуть не стесните… Но куда вы идете?
– Пока я и сам не знаю. Здесь мне оставаться ни к чему, но есть несколько мест, где живут мои старые друзья, и они будут мне рады. Но прежде скажите, чего хотел от вас Броньолус.
Бофранк вкратце рассказал о своей встрече с грейсфрате, опустив долгие рассуждения того о сущности господа. Фог не удивился.
– Он совсем не глуп, я говорил вам. Сделав то, зачем прибыл в поселок - фактически возродив миссерихордию, - он сейчас задумался над истинными причинами зла. Запоздало, но задумался. Что ж, честь ему. И вы поможете?
– Я ответил уклончиво, - сказал Бофранк. - Мне претят многие его поступки. И я ныне простой преподаватель, какие мои силы? Да к тому же калека.
И он поднял беспалые руки свои.
– Калекою вас называть не стоит, а грейсфрате я бы на вашем месте помог, хире Бофранк, - сказал Фог. - Но судите сами; вам оставаться, а я завтра же постараюсь быть как можно дальше от этих мест. Если я лягу у камина на ковре, я не помешаю?
– Я дам вам подушки и одеяла, чтобы укрыться, - кивнул Бофранк.
Излишне говорить, что утром, проснувшись, он не обнаружил старика - лишь лежала на полу измятая постель. Если бы визит его не был столь скорым и неожиданным, конестабль спросил бы еще о многом. Так, например, забыл он разузнать о судьбе Гаусберты… Но теперь он лишился такой возможности. Зато, вспомнив о разговоре с Броньолусом, отыскал монету и еще раз внимательно рассмотрел выколотые глаза святого, а затем позвал казенного курьера и велел передать монету по назначению.
Дни шли и шли. Жеаль поведал, что молодой Волтц Вейтль был сослан в каторгу, где след его потерялся, что немало опечалило Бофранка. Пришла зима, зиму сменила весна, затем наступило ужасно жаркое лето. Никаких вестей от Броньолуса не поступало, встречи он более не искал, а Бофранк тратил нечастые свободные часы в упражнениях с кинжалом и пистолетом. Надобно заметить, что получалось у него все лучше и лучше.
Однажды, душным вечером, когда Бофранк сидел у себя в комнатах перед настежь распахнутым окном и читал наставление Тремаля по оружейной науке, к нему постучали. Это оказался незнакомый конестаблю человек очень высокого роста в гражданском платье. Он, приложив руку к сердцу, поклонился и сказал:
– Прошу извинить меня, хире Бофранк, но я прибыл, дабы исполнить волю известного вам грейсфрате Броньолуса. Меня зовут Шарден Клааке, я секретарь грейсфрате.
– Чем я могу быть полезен ему в столь поздний час? - недовольным тоном спросил Бофранк, отложив в сторону трактат Тремаля.
– Дело в том, что грейсфрате давно повелел мне в случае, если с ним случится нечто прискорбное, тотчас же звать вас. На то у него заготовлено и специальное письмо к руководству Секуративной Палаты, располагающее вас к любым действиям, какие вы сочтете нужными.
– С грейсфрате что-то случилось?!
– Он умер, хире Бофранк. Вернее, он был убит, - скорбно произнес Клааке.
Простая открытая двуколка быстро доставила их к домику на берегу озера Моуд, где, оказывается, жил грейсфрате. Там уже стояли кареты с гербами миссерихордии и Секуративной Палаты, толпились зеваки из ближних жилищ. Один из гардов хотел было остановить Бофранка, но Клааке лишь оттолкнул его и провел конестабля на второй этаж, где помещалась спальня Броньолуса.
– А, это вы, Бофранк, - сказал молодой секунда-конестабль Лоок, завидев новое лицо. - Вас-то мы и ждали. Ничего не дают без вас делать - на то есть завещание убитого.