– Они не очень-то гостеприимны, - нашел в себе силы для шутки Клааке.
– Как вы думаете, не вынуть ли мне пистолет? - спросил конестабль.
– Пусть они видят, что мы хотим мира.
С этими словами бывший секретарь грейсфрате двинулся к поселку.
Они постучали в дверь крайнего дома, но никто им не ответил. Так они прошли от здания к зданию и везде слышали только тишину. В то же время двери оказались запертыми изнутри. И за прибывшими явно наблюдали - от редких оконцев, забранных привычной слюдою, иногда отшатывалась внутрь чья-то зыбкая тень.
– Что будем делать? - спросил Бофранк, в усталости присаживаясь на пустой бочонок, лежавший возле причала. - Нас, кажется, не желают здесь видеть, не говоря уже о ночлеге и пище…
– А зачем мы пришли сюда? - философически спросил Клааке. - Или вы потеряли последние силы?
– Нет, но… Я полагал, что нам хотя бы найдется с кем переговорить.
– В таком случае вот лодка; сядем в нее и поплывем к острову. Как вы помните, истинные последователи веры живут на самом Ледяном Пальце. По крайней мере, я именно так истолковал ваш рассказ.
– Ах, мне уже все равно, - отвечал конестабль. Он чувствовал себя настолько плохо, что не имел сил даже говорить. Глаза его закрывались, и он, дай ему волю, упал бы прямо возле бочонка и уснул. Поэтому Клааке счел за благо с помощью Оггле Свонка попросту перетащить Бофранка в лодку, после чего отвязал веревку от причала и взял весло.
Остров оказался несколько дальше, чем казалось глазу. Бофранк лежал на дне лодки, на высохших плетях водорослей, пахнущих солью и гнилью, а Оггле Свонк, скорчившись, бормотал свои молитвы. Когда же нос лодки уткнулся в прибрежный песок, конестабль открыл глаза и сказал тихо:
– Клааке, что вы станете делать, если я умру?
– Похороню вас, - отвечал тот, высматривая, к чему привязать лодку.
– Как просто вы рассуждаете о жизни и смерти… Мне не хотелось бы покоиться на этом забытом богом островке. Хотя не все ли равно… Но кто это идет там из леса?!
Последнюю фразу Бофранк выкрикнул, привстав на дне лодки и вцепившись увечными руками в ее борта.
Клааке обернулся и увидел, что к ним приближается чересчур изящно одетый для такого странного места человек. Он приветливо улыбнулся и воскликнул:
– Постойте, я помогу вам втащить лодку подальше на берег!
Здесь Бофранк забылся и ничего не помнил до того момента, пока не открыл глаза в полутемной комнате, среди приятного тепла, подкрепленного запахом кушаний.
– Хире Бофранк, если не ошибаюсь? - спросил некто, сидевший у изголовья кровати.
– Что-то подсказывало мне, что еще увижу вас, - пробормотал конестабль. Старый Фарне Фог улыбнулся.
– Я же сказал вам: есть несколько мест, где живут мои старые друзья и будут мне рады. Вот и одно из них.
– Значит ли это, что вы - люциат?
– И да, и нет. Помните, что искал Марцин Фруде?
– Силу, которая полагает собой середину между богом и дьяволом.
– И которая то ли добра, то ли зла, то ли и то и другое. За долгие годы среди люциатов произошел раскол, о котором не знал даже я. Есть многие, кто полагает, что эта сила - провозвестник зла. Но есть и те, кто верит, что ее цель - воцарение добра.
– Вы, полагаю, из последних, - пробормотал Бофранк, усаживаясь на постели и обнаруживая, что облачен в теплый ночной халат и даже колпак.
– Вы угадали, и нас называют марциниты - в отличие от люциатов. Как вы понимаете, марциниты - это последователи Фруде до самопровозглашения его Люциусом. Скажу вам, что все, кто живет сегодня на Ледяном Пальце, из них. В то же время… Ах, простите, хире Бофранк, я занял вас разговорами, хотя вам бы сейчас лучше отдохнуть и подкрепиться.
– Я могу делать это, выслушивая вас, - сказал Бофранк и сделал новое открытие в виде уставленного легкими закусками столика, посредине которого помещалась фарфоровая супница. - Но где мои спутники?
– Хире Клааке спит беспробудным сном. Это очень выносливый человек, но он чересчур устал. Второй ваш товарищ, назвавшийся рыбаком Оггле Свонком, отдыхает тоже. Вы встретитесь с ними чуть позже. А теперь, если вам угодно, я отвечу на ваши вопросы, ответов на которые, к прискорбию, не знал еще во время нашей последней встречи, иначе вам не пришлось бы совершить это трудное путешествие.
Конестабль сделал несколько глотков крепкого горячего бульона, который тут же насытил его усталое тело силою. Отпив немного вина из глиняной кружки, он подумал, с какого же вопроса начать. Слишком много накопилось их, слишком на многое жаждал он найти ответы и сейчас не мог понять - то ли трудно выбрать, то ли уже не так нужна ему эта истина.
И все же он спросил, потому что так было нужно:
– Кто убил грейсфрате Броньолуса, хире Фог?
– Буду уклончив; убили его люциаты, желая новых распрей, среди которых они творили бы свои дела с большей легкостью и пользою для себя. Я не знаю точно, кто это был. Полагаю, что этого никогда не представится возможности узнать ни вам, ни мне. Броньолус колебался в своих решениях; не исключено, что он примкнул бы в конце концов к ним, а власть миссерихордии в единении с силою Люциуса оказалась бы ужасной. Но люциаты в поспешности решили, что Броньолус отвратился от них окончательно, и он принял смерть.
– Кто же тогда убил этих несчастных в поселке?
– И вновь люциаты, хире Бофранк. Но, полагаю, не всех: в смерти несчастной Микаэлины я склонен винить этого негодяя Фульде, сожалея лишь об одном - что не убил его…
– А как же монета, найденная мною у тела девушки?
– Монета лишь оберег, который подарила Микаэлине сестра. Он не спас ее от дрянного убийцы и насильника, хотя мог бы защитить от другой опасности. Вот, возьмите, я нашел ее среди ваших вещей. Видите, как порой складывается судьба! Бедняжка Микаэлина была простой девушкой, в отличие от своей сестры Гаусберты, которая не в пример мудрее.
Я не стал вам говорить, но отец Гаусберты и Микаэлины еще в юности был последователем Фруде и научил тому же одну из дочерей - как полагаю, более умную. В поселке были и другие, кто понимал его: чирре Демелант, к примеру…
– Чирре?! - поразился Бофранк.
– К сожалению, он оказался колеблющимся. Я не знаю, где он теперь, и не стану судить его. Что же до остальных смертей, то они долженствовали, помимо неких магических действий, помочь возвышению миссерихордии, как и случилось. Броньолус постарался на славу, но ради своей истинной веры, а не ради того, чего жаждали люциаты. Я подозреваю, что и Баффельт заодно с ними, и ваша миссия на Ледяной Палец призвана привлечь внимание пресветлого короля и герцогов к северным землям, находящимся ныне без должного контроля. Отчего не объявить их прибежищем опасной ереси? Сегодня иную ересь уже трудно найти в королевстве, так постарались Броньолус и иные… Так не послать ли сюда войска, дабы уничтожить живущих на острове, как некогда сделали сменившие Седрикуса? А заодно отдать бразды в руки люциатов - на сей раз окончательно, дабы более никто не мешал их планам.