Тогда что он тут делает, спрашивала она себя и злилась, не находя ответа. Потом она заметила, сколько внимания уделяет он Рейду и Элен, и поняла, что к ужину он пришел сегодня из-за детей. Девочка почти уселась ему на колени и пыталась кормить с ложечки, Рейд смеялся и рассказывал ему разные интересные истории. Саймон внимательно слушал мальчика, не скупясь на слова одобрения и похвалы. При этом он умудрялся следить и затем, чтобы Элен не свалилась со стула и не испачкала ему одежду.
Из него вышел бы прекрасный отец, подумала Илзбет, едва удерживаясь от грустного вздоха — ни дать ни взять влюбленная особа, — она обнаружила, что не так-то просто выбросить из головы мысль о том, что за отец вышел бы из сэра Саймона. Именно желание иметь детей заставило ее столь поспешно принять предложение Уолтера. А теперь она видит в роли отца своих детей Саймона. Вот только Саймон решительно не желает думать о том, что она, Илзбет, могла бы быть матерью его детей.
— У меня есть для тебя хорошие новости, Рейд. — Саймон улыбнулся мальчику и взъерошил густые кудряшки Элен. — И для твоей сестры. Сегодня я разговаривал с сэром Дональдом Чизхолмом.
Он нахмурился, заметив, как побледнел Рейд.
— Вы же не отправите нас к нему? — спросил мальчик напряженным от страха голосом.
— Нет. Никогда. Я даже шелудивого пса не доверил бы его заботам, не говоря уж о таких чудесных детях, как ты и твоя сестренка. Нет, я просто напомнил ему, что у него остались обязательства.
— О, как вы добры! — воскликнула Илзбет. — А вы его не побили? Пустить бы ему кровь!
— Какая вы кровожадная, — заметил Саймон, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Я лишь разок дал ему в нос, потому что он, кажется, не торопился исполнить мое требование. Еще я его припугнул немного.
— Что вы у него потребовали?
— Приданое для Элен и деньги для Рейда, чтобы мальчуган мог выбрать, чем будет заниматься, когда вырастет.
— И он дал вам денег? — поразился Рейд.
— Дал, сколько смог собрать, и поклялся, что принесет, остальное как можно скорее. Эти деньги я затем вложу в дело, пока Элен не выйдет замуж, а вы, господин Рейд не примете решение о том, чем будете, заниматься, когда вырастите.
— Благодарю вас, сэр. Обещаю, вы будете мной гордиться.
— Ах, парень, не думай об этом. Просто поступай, как велит тебе сердце. Этого будет достаточно.
Появилась Старая Бега, торопливо подошла к зевающей Элен и подхватила сонную девочку на руки.
— Сегодня моя очередь укладывать их в кроватки, — сообщила она, взмахом руки подзывая к себе Рейда.
— Хорошо, — согласилась Илзбет, поспешно вставая из-за стола, чтобы поцеловать Элен и Рейда в щечку. — Ведите себя хорошо. Увидимся завтра утром.
Без умолку болтая, старая Бега увела детей. Покачав головой, Илзбет снова села за стол и взяла яблоко из вазы. Неудивительно, что Элен стала такой разговорчивой, подумала Илзбет, аккуратно разрезая яблоко и вынимая сердцевину, малышка проводит весь день с женщиной, которая вообще не закрывает рта!
Сунув кусочек яблока в рот, Илзбет взглянула на Саймона.
— Вы сделали доброе дело, — сказала она, прожевав яблоко.
— Мужчина не должен увиливать от обязанностей, — ответил Саймон, прикидывая, как бы сбежать, не обидев в то же время Илзбет.
— Но многие именно так и поступают. Вы верите, что он соберет остальные деньги?
— Конечно, он их соберет. Я сказал ему, что сам прослежу за этим. А захочет меня обмануть, поколочу его так, что он вообще не сможет больше иметь детей.
— Отличная угроза.
— Благодарю. А что вы собирались с ним сделать, если бы встретили?
— Била бы по голове чем-нибудь тяжелым, пока он не свалился бы к моим ногам, моля о пощаде. А потом пошла бы к его жене и все рассказала.
— Его жена, возможно, только рада, что он удовлетворяет свои аппетиты где-то на стороне. Вы помните — восемь детей!
— Ну да, конечно. Что ж, вы угрожали ему куда изобретательнее.
— Этот человек — трус. Не обязательно было так уж наступать на него, чтобы он поджал хвост. Но я полагаю — все нужно делать как следует.
Илзбет рассмеялась, и Саймон внутренне сжался, снова охваченный желанием. Непринужденный смех Илзбет, полный искреннего веселья, действовал на него подобно ласке. Когда в последний раз он заставлял женщину смеяться? Память не подсказала ничего, и это было ему очень неприятно. Когда же он успел превратиться в такого мрачного и унылого типа, утратившего любовь к веселью и забавам? А ведь, кажется, он знал их, когда был молод Неужели и это украла у него коварная Мэри, помимо наивности и желания доверять людям?
Илзбет видела, как маска унылой непроницаемости стираете красивого лица Саймона всякий намек на непринужденную веселость, и вздохнула. С каждым днем становилось все труднее оставаться с ним наедине — он постоянно прятался за маской холодного отчуждения. А она выросла в семье, где никто не прятал своих чувств, дурных или добрых, поэтому ей тяжело было иметь дело с Саймоном.
Илзбет поднялась, обошла стол вокруг и встала рядом с Саймоном. То, как он вздрогнул всем телом, ее и позабавило, и огорчило. Смешно! Она, маленькая женщина, внушает страх такому мужчине. С другой стороны, обидно. Илзбет знала, что любит его. Это подсказало ей сердце, когда она слушала, как он рассказывал, что сделал ради детей. Сердце ее, казалось, вот-вот разорвется от чувства благодарности. Впрочем, объект ее обожания сидел перед ней с таким видом, будто ждал, что она воткнет нож ему под ребра.
Вот она, ее беда, думала Илзбет. Когда-то в прошлом одна женщина обманула его и оскорбила. Она подозревала, что тут крылось нечто большее. Были и другие обстоятельства, помимо разбитого сердца, Саймон слишком умен, чтобы до сих пор прятаться от сердечных мук, подобно тому как делал это во времена юности. Вот только как ей сражаться с воспоминаниями об этом жестоком уроке?
— Благодарю вас за то, что вы сегодня сделали для Элен и Рейда, — сказала она и прильнула поцелуем к его губам.
Его ладонь вдруг легла ей на затылок. Тихий стон вылетел из губ, и Илзбет поймала своими губами этот крик отчаяния и тайного желания. Обвив руками его шею, чтобы полнее отдаться этому жадному, страстному поцелую, который Саймон хотел ей подарить, она тут же почувствовала его напряжение. На сей раз отпрянула сама Илзбет — она не желала страдать после того, как Саймон снова ее оттолкнет.
— Нет, — сказала она, направляясь к двери. — На этот раз убегаю я. Доброй ночи, Саймон.
Саймон долго смотрел на дверь уже после того, как она закрылась за Илзбет. Она видела его насквозь, и это плохо, решил он. Сомнительно, найдется ли на свете хоть один мужчина, которому понравилась бы женщина, способная видеть его насквозь.
Однако Илзбет все поняла правильно. Он действительно бежал. Дал ей приблизиться, пригубил страсти, которую они могли бы испытать, и сбежал. Илзбет это знала, и он ощутил на своих щеках жалящее прикосновение румянца. А ведь он не краснел с тех пор, как был безусым юнцом.