— Но зачем вы сейчас здесь?
— Повидать Саймона и, возможно, вернуться в Лоханкорри. Я никогда не забывал родного дома, Притом что мы были там несчастны.
Илзбет подошла поближе к решетке, желая получше рассмотреть братьев. Они все были похожи на Саймона, хотя Рори был крупнее всех и походил на Генри. Одинаковые серые глаза у всех, лишь разные оттенки одного и того же цвета. Если Генри будет повержен, Лоханкорри очень понадобятся эти молодые люди!
— Они отправились ловить Генри и этого глупца. Уолтера. Не думаю, что будет так уж сложно их обнаружить. Очевидно, вам не составило большого труда пробраться в замок?
Рори весело улыбнулся, и Илзбет увидела, что он гораздо больше похож на Саймона, чем ей сначала показалось.
— Сегодня все охраняют короля.
Илзбет кивнула:
— Я так и поняла. Иначе бы вы не смогли прийти сюда без охраны.
— Расскажите нам о Саймоне, — попросил Кеннет. — Надо же нам знать что-то о человеке, с которым нам скоро предстоит встретиться.
Разумная просьба. Возможно, это поможет им избежать неловкости при первой встрече. И Илзбет принялась рассказывать братьям все, что знала о Саймоне, в том числе и то, что делалось ради того, чтобы разоблачить предательские планы Генри. Когда ее рассказ подошел к концу, она вдруг поняла, что все трое смотрят на нее с улыбкой.
— Я не сказала ничего смешного! — возмутилась она.
— Вы его любите, — сказал Малькольм.
Илзбет почувствовала, как румянец заливает щеки.
— Не помню, чтобы говорила такое, — пробормотала она.
— И не нужно говорить. Мы сами это услышали. Ясно, что вы не говорили этого также и Саймону, поэтому не опасайтесь, что мы проболтаемся. — Он отошел на шаг от ее камеры. — Если правда все, что вы о нем рассказывали, то, подозреваю, он очень скоро придет сюда освободить вас.
— Молю Бога, чтобы так и случилось.
Они попрощались, но пообещали встретиться вновь. Илзбет вздохнула. Как бы хотелось ей оказаться на свободе, чтобы увидеть воссоединение семьи собственными глазами! Она могла бы довольствоваться сознанием того, что ее рассказ о Саймоне убедил их разыскать его как можно скорее.
Илзбет грустно поморщилась, оглядывая камеру. Главное, чтобы за волнением долгожданной встречи они не забыли, что она все еще в темнице!
Илзбет всерьез начала тревожиться, что о ней забыли, когда услышала приближающиеся шаги. Ее сердце подскочило в груди, когда она увидела перед дверью своей камеры Дэвида Хэпберна. Он выглядел измученным и несчастным, словно оплакивая кого-то.
Не стоит он сочувствия, быстро оборвала она себя и гневно уставилась на него.
— Что вы здесь делаете? — спросила Илзбет.
— Все кончено, вы знаете, — ответил он. — Уолтер и Генри уже предстали перед королем.
— Значит, все кончено, — тихо повторила она. Почему же ее до сих пор не освободили? — Моя семья может вернуться домой.
— Да, Илзбет. Я пришел просить у вас прощения.
— Не стоит.
— Нет, стоит. Я участвовал в этом деле. Я чувствовал, что нельзя обвинять вас в убийстве, но что я мог поделать? Я ловил каждое слово Уолтера и слепо шел за ним. Вот почему я согласился, что за его преступление придется отвечать вам. Отмел прочь все сомнения и поддержал его клевету на ваше семейство.
— Моих родных называли и похуже.
Он слабо улыбнулся:
— И это было несправедливо. Молю вас о прощении — за эту несправедливость и за все остальное.
— В таком случае я прощаю вас, Дэвид. И мне жаль Уолтера. Знаю, вы его любили и доверяли ему. Что вы теперь будете делать?
— Что ж, поскольку я помог разоблачить Уолтера и поймать многих его сообщников, мне, наверное, отдадут часть его владений. Я тоже Хэпберн. Король любил отца Уолтера и не желает, чтобы его имение ушло из семьи Хэпбернов.
— Наверное, его мать убита горем.
— Да, но она уже уехала к сестре. Сказала, что не может оставаться там, где казнят ее сына. Не может оставаться в доме, где живет человек, который отдал ее Уолтера в руки короля — то есть я. Она еще много чего говорила, но из ее слов я понял — она отлично знала, что затевает Уолтер, и всецело его поддерживала. Она думала, что Уолтер достоин стать королем.
— Но ведь не Уолтер должен был сесть на трон, да он и не хотел этого!
— Этого она не принимала во внимание. Да и какая теперь разница? — Дэвид оглянулся через плечо и слабо улыбнулся. — Я лучше пойду. Они знают, где я. Не ровен час, кто-нибудь явится сюда за мной. Предпочту вернуться туда, где мне надлежит находиться.
— Дэвид, вы, случайно, не видели Саймона? — спросила Илзбет, в душе ругая себя на все корки.
Зачем обнаружила свою слабость, не сдержалась?
— Да. Он только что встретился с тремя младшими братьями. Семья воссоединилась. Я всегда чувствовал, что с Генри что-то не так, но ведь не мне было решать. Я слушал во всем Уолтера, как всегда. — Он поклонился Илзбет. — Очень скоро вы будете на свободе, со своей семьей. Посмотрю, что смогу сделать, чтобы хоть отчасти возместить зло, которое причинила вам семья Хэпберн.
Илзбет пыталась отговорить его, но Дэвид не желал ничего слушать. Тогда она решила, что это нужно самому Дэвиду для успокоения собственной души. Ей трудно было простить его, ведь он был одним из тех, по чьей вине она находилась в заточении. Но что поделаешь — ей все равно было его жаль. Он был игрушкой в руках Уолтера. Он любил его, а Уолтер его предал, вовлек Дэвида в опасное предприятие, которое могло стоить ему жизни.
Илзбет снова начала мерить шагами камеру. А ее собственная участь? Очевидно, что сражение окончено, Уолтера и Генри отправили к королю, их будут судить. Саймон встречается с младшими братьями, которых не видел с детства. Похоже, только она ничем не занята. Но ведь ее давно пора было выпустить на свободу!
Саймон болезненно морщился, слыша, как Генри осыпает бранью короля — как посмел он взять в плен такого великого воина! У него возникло ощущение, что Генри сделал последний шаг в пропасть безумия, столь глубокую, что больше ему было ничего не скрыть. Видеть это было и страшно, и унизительно.
Он уже собирался просить стражников заткнуть рот Генри кляпом, потому что тот наговорил в три раза больше, чем нужно, чтобы подписать себе смертный приговор, но тут в зал вошли трое молодых людей. Саймон смотрел во все глаза, чувствуя в них что-то очень знакомое. Но, кажется, он их раньше не видел? И лишь когда они встали перед ним, узнал в них братьев. Серые глаза, черные волосы, сложение — они Иннезы!
— Кеннет? Малькольм? Рори?
Трое молодых людей улыбнулись и кивнули, а Саймон взъерошил волосы, не веря собственным глазам.
— Генри сказал, что он убил вас! Я начал думать, что те разрозненные слухи, что доходили до моих ушей, на деле относятся к кому-то другому.