— Но теперь оказывается, что мы освободили демона, да еще и даровали ему тело такого сильного существа, как Забойщик! — воскликнул Ваанес.
— А кто-нибудь знает, что стало с соперником Омфала Демониума, с этим Кровавым Сердцем? — спросил Уриэль.
— Я не знаю ни одного упоминания о нем в хрониках, описывающих более поздние события. Интересно — почему? — задумчиво произнес Серафис.
— Кажется, я знаю. Я, конечно, не очень уверен, но что-то мне подсказывает, что я видел именно его,- вступил в разговор Эллард.
— Что? Не может быть! Когда? — взволнованно спросил Леонид.
— На Гидре Кордатус, — пояснил Эллард. — Сэр, вы ведь помните историю падения бастиона Мори?
— Да,- сказал Леонид, сокрушенно кивая.- Говорили об огромном воине, который уничтожил весь гарнизон одним только голосом и вихрем, который… вытянул всю кровь.
Теперь возле рассказчиков собралась большая компания, и цепь событий, которую они восстанавливали, стала понятна всем.
Эллард кивнул и сказал:
— Я тоже это видел, но… Я ничего не сказал. Я не был уверен в собственном здравом рассудке.
— Не держите нас в неведении, сержант. Что же случилось? — нетерпеливо спросил Ваанес.
— Я опять же не могу говорить с уверенностью, — продолжил Эллард,- но после того, как тот великан убил библиария Корвина, он создал что-то вроде… м-м… портала, я так понимаю. Хотя, повторю еще раз, я не совсем уверен. Это было похоже на некую черную дыру, куда это создание Хаоса ступило и исчезло. Это было последнее, что я видел.
Ваанес поднялся с корточек и сказал:
— Ультрамарины Уриэль Вентрис и Пазаниус Лисан, сдается мне, что своим появлением вы навлекаете на нас большие неприятности. Это беспощадный мир, но мы приспособились к жизни здесь. Мы заимствуем то, без чего не можем обойтись, у Железных Воинов, а они в отместку охотятся на нас. Это довольно забавная игра. Но что-то мне подсказывает, что с вашим прибытием на Медренгард в этой игре поменяются правила.
— Возможно, это не так уж и плохо, — заметил Уриэль.
— Сильно в этом сомневаюсь,- был ответ Ваанеса.
Пазаниус одиноко сидел на камне недалеко от блокгауза. Он чувствовал себя как никогда уставшим. Сержант пытался сосчитать, сколько же он не спал — несколько дней или счет уже идет на недели? Ответ на этот вопрос был ему неизвестен. Это проклятое небо над головой было по-прежнему белым. И как жить в этом ужасном мире, где невозможно определить, сколько времени прошло? Этого Пазаниус никак не мог понять, и от убийственного однообразия бесцветного ландшафта ему хотелось выть.
Он поднял руки к лицу. Левая латная перчатка была исцарапана острыми камнями. Скоро она придет в совершеннейшую негодность. Но зато его правая искусственная рука была совершенно исправна. До сих пор Пазаниусу удавалось хранить в секрете уникальность своего протеза, который восстанавливался сам по себе. Но сержант понимал, что рано или поздно настанет момент, когда эта тайна раскроется. Ультрамарин изо всех сил саданул сверкающим кулаком по земле, расколов булыжник. Пальцы от удара расплющились в лепешку. Затем воин сидел и с отвращением смотрел, как они выпрямляются, обретая прежнюю форму, и как с них исчезают малейшие царапины.
Невыносимый стыд от того, что он был вынужден скрывать такую мерзость от своего лучшего друга, усугублялся еще и страхом. Он очень боялся, что когда Уриэль узнает об этом, то разочаруется в нем. И чем дальше, тем труднее ему будет признаться в своей слабости, которую он до сих пор скрывал от капитана. Этот стыд разрывал его сердце и заставлял страдать сильнее, чем факт пребывания под мертвым небом Мёдренгарда.
У Пазаниуса не вызывало сомнений, что ему никогда не забыть ощущение ужасного холода после удара косы Несущего Ночь. И медленное осознание того, что там, где только что была живая плоть, где была его рука, теперь нет ничего. Да и не получилось ли так, что какая-то порча передалась ему от оружия Несущего Ночь, и теперь его тело и разум заражены Хаосом?
Медики Павониса оказались на высоте и быстро разыскали протез, самый лучший из тех, что имелись в наличии. А Технодесантник Харкус и апотекарий Селенус провели сложнейшую операцию. Пазаниус с самого начала не испытывал особой радости от необходимости носить протез, а после битвы на борту корабля «Смерть добродетели» обнаружил, что его новая конечность оказалась не так уж и проста…
За какое преступление он так наказан? Почему именно он обречен испытывать такую неизбывную печаль?
Пазаниус раскрыл нагрудные пластины силового доспеха, достал нож и поклялся, что расплатится кровью.
Уриэль лежал на спине и пытался задремать, его веки наливались свинцом.
Если бы в блокгаузе было место, где можно спрятаться от невыносимого света черного солнца… Где возможно обрести сон… Но уснуть не получалось, мысли в голове кружили в безумном хороводе.
Теперь Уриэль окончательно уверился во многих своих предположениях насчет их путешествия. Он прекрасно понимал, что удивляться тому, что Кровавое Сердце оказался не просто артефактом, не приходится. Этого стоило ожидать, ведь логика действий демонов никогда не бывает прямолинейной. Были ли они с Пазаниусом включены в план, тщательно разработанный Омфалом Демониумом для того, чтобы расправиться со своим древним врагом или отомстить ему? Кто знает? Тем не менее, Уриэль поклялся, что не позволит использовать себя в чужой игре. Темные замыслы уже начали реализовываться, ведь не просто по стечению обстоятельств они оказались здесь. Несмотря на опасности вокруг, он надеялся, что Император с ним, он наблюдает за каждым его поступком, за каждой мыслью и незримо помогает ему.
Но почему же тогда он чувствует себя таким опустошенным, таким беспомощным? Уриэль читал жития многих святых Империума и выслушал неисчислимое количество страстных проповедей в часовнях. Священники говорили о том, что воля Императора подобно огню горит внутри каждого, горит ярче звезд. Но Уриэль не ощущал такого тепла и света в груди, более того, он был одинок как никогда.
Проповедники говорили о героях как о воплощении добродетели: чистое сердце, разум, не замутненный сомнениями, и душа, не отравленная высокомерием. Если судить по таким критериям, то он явно не был героем, а как раз наоборот — отщепенцем, от которого отвернулся даже его Орден. И выслал его подальше, в Око Ужаса, к другим изменникам и предателям. И где же этот пресловутый огонь императорской любви? Почему он не ощущает его тогда, когда он нужен как раз больше всего?
Уриэль повернулся на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее на жестком каменном ложе. Он знал, что его шансы выжить по пути в крепость, где засел Хонсю, минимальны. Может, попробовать убедить здешних отщепенцев-Космодесантников присоединиться? Но чем их увлечь?
Ворочаясь с боку на бок, капитан поймал взгляд Космодесантника, который появился в дверном проеме, как только в комнату зашел Ваанес и сел напротив Уриэля.