— В момент прилива, — согласился Пендраг. — Да, могу выковать. Кстати, я даже размышлял о том, как будет эффективнее удалять…
Зигмар улыбнулся и остановил поток слов друга движением руки:
— Отлично. Когда сойдет снег, я соберу всех кузнецов наших земель, и ты научишь их ковать железные мечи. Мастер Аларик прав: без хорошего оружия и доспехов мы пропадем.
— Ты хочешь, чтобы именно я обучал их? — удивился Пендраг. — Почему не мастер Аларик?
— При всем уважении к мастеру Аларику, придется признать, что он не останется с нами навсегда, пришло время самим научиться ковать.
— Совершенно верно, — согласился Аларик. — Вдобавок назавтра можно и помереть, и что тогда вас ждет?
Пендраг сердито глянул на Аларика, а Зигмар тем временем продолжал:
— Король постановил, что к концу лета в каждой унберогенской деревне будут ковать железо. Вы с мастером Алариком изготавливаете замечательные вещи, но вдвоем вы не сможете обеспечить оружием всех воинов.
Пендраг встал, плюнул на ладонь и протянул побратиму руку со словами:
— К концу лета?
— Думаешь, справишься? — спросил Зигмар, тоже плюнул на ладонь и пожал руку Пендрагу.
— Справлюсь! — заверил Пендраг.
Всего неделю назад сошел снег, а к Суденрейкскому мосту уже ехал король Марбад. Над ним развевался стяг с изображением ворона, а впереди шагали волынщики в длинных килтах из кожаных полос и в блестящих нагрудниках из многослойных бронзовых дисков.
Рослые юноши-музыканты играли на волынках, которые представляли собой мешок и две деревянные трубочки, в одну из которых нужно дуть, а на другой — перебирать пальцами.
Музыка неслась над рекой, и рыбаки на дальнем берегу Рейка, когда увидели знамя с вороном и того, кто ехал под ним, стали хлопать в такт веселой и ритмичной мелодии.
Унберогены хорошо знали короля эндалов — седого старца с морщинистым и обветренным лицом. На склоне лет он стал худощав, но бронзовые доспехи, отлитые для мускулистого молодца, говорили о некогда могучем телосложении. На голове у него красовался высокий шлем, украшенный черными крыльями, крепившимися на прикрывавших щеки пластинах, с плеч на круп коня ниспадал длинный темный плащ. Рядом с королем ехал отряд Вороновых шлемов — высоких воинов в черных плащах и таких же крылатых, как у Марбада, шлемах. Это были лучшие воины племени эндалов, которые поклялись защищать короля ценой своих жизней.
Король эндалов перешел по мосту через Рейк и начал подъем к городу. Навстречу ему широко распахнулись ворота, и сам король Бьёрн вместе с Зигмаром вышел встречать почетного гостя. Следом шел Альвгейр, а за ним — стражи Большой палаты, в плащах из волчьих шкур и с боевыми топорами с длинными рукоятями.
Опытным взглядом Зигмар окинул всадников, оценив дисциплину в строю. Лица Вороновых шлемов были сосредоточенны, они никогда не расслаблялись, не теряли бдительности и всегда сжимали рукояти мечей. Даже на дружественной территории. Эти мужчины были сильны, выносливы и сухопары, как хищники, только вот их тщедушные кони не шли ни в какое сравнение с широкогрудыми скакунами унберогенов.
— Чертовски рад вновь свидеться с тобой, Марбад! — взревел король Бьёрн, и его мощный голос долетел до реки.
Зигмар улыбнулся, услышав в голосе отца подлинную радость, потому что за всю зиму ничего подобного не замечал.
С тех пор как похоронили Триновантеса, потух огонь в глазах отца, и Бьёрн украдкой странно посматривал на сына.
Король Марбад поднял глаза, и его только что мрачное лицо расплылось в широкой улыбке. В последний раз король эндалов приезжал в Рейкдорф давно, поэтому Зигмар весьма туманно его помнил. Наездники в черном проследовали к воротам Рейкдорфа, разъехались и встали в ряд так, чтобы король оказался посредине. По краям выстроились волынщики, а знаменосец остался около Марбада.
— Рад видеть тебя в добром здравии, Бьёрн. — Голос Марбада оказался весьма мощным. — Слышал, тебе пришлось нелегко.
— Вольфгарт чересчур сгустил краски, — отвечал Бьёрн, отлично понимая, откуда ветер дует.
Марбад перекинул ногу через шею лошади, легко соскочил на землю, и короли обнялись, похлопывая друг друга по спине, словно встретившиеся после долгой разлуки братья.
— Как долго мы не виделись, Марбад! — воскликнул Бьёрн.
— Что верно, то верно, друг, — ответил Марбад и взглянул на стоящего подле отца юношу. — Неужели это Зигмар! Когда я видел его в последний раз, он был совсем мальчишкой.
Все еще обнимая друга, Бьёрн повернулся к сыну и сказал:
— Верно! Я и сам не могу в это поверить. Кажется, что только вчера он сосал грудь и мочился в постель!
Зигмар хоть и рассердился, но досады не выказал, а Бьёрн подвел к нему своего побратима. Несмотря на то что оба друга не виделись целую вечность, они вели себя так непринужденно, словно расстались день назад. Вложенный в ножны из потертой кожи меч на боку Марбада притягивал взгляд Зигмара. Рукоять украшала блестящая серебряная резьба и голубой самоцвет, украшавший навершие эфеса.
То был Ульфшард — клинок, выкованный дивным народом в стародавние времена, когда по земле бродили демоны, а люди жили в пещерах и общались посредством мычания и завываний.
Зигмар прервал созерцание оружия и расправил плечи, когда на них легли обтянутые перчатками ладони короля Марбада, лицо которого светилось от гордости.
— Ты стал очень хорош, Зигмар, — проговорил Марбад. — О боги, я вижу в тебе мать!
— Отец говорит, что у меня ее глаза, — отвечал Зигмар, польщенный комплиментом.
— Так и есть. Хорошо, что ты уродился в нее, мальчик, — рассмеялся Марбад. — Ты же не хочешь быть похожим на этого старикана, верно?
— Он думает, что может оскорблять меня на моей земле только потому, что мы побратимы, — сказал Бьёрн и подвел Марбада к Альвгейру.
— Друг мой, — Марбад стиснул руку Королевского Защитника воистину воинским рукопожатием, — благоденствуешь ли ты?
— Да, мой господин, — кивнул Альвгейр.
— Как всегда, словоохотлив, да? — улыбнулся Марбад. — А где же Эофорт? Старый мошенник все еще выдает свою околесицу за мудрость?
— Он просит его простить, Марбад. Он уже не молод, и нынче ему непросто встать с постели.
— Ничего, ведь я увижусь с ним вечером?
— Непременно, мой добрый друг, непременно, — обещал Бьёрн и обратился к Альвгейру: — Напоите и накормите воинов и проследите за тем, чтобы их лошадям дали отборного зерна.
— Непременно, мой король, — склонил голову Альвгейр и начал отдавать указания стражам Большой палаты.
Марбад вновь обратился к Зигмару:
— Вольфгарт рассказывал мне о сражении на Астофенском мосту, но мне хотелось бы услышать повествование из твоих уст. Может, на сей раз в нем не будет драконов и злых чародеев, а? Что скажешь, парень? Уважишь старика рассказом?