— Угу, — согласился Павел. — Как думаешь, скоро?
— Как только сойдет снег, — ответил Каспар. — Нахексен, самое позднее — ранний ярдрунг.
— Уже недолго.
— Нет.
Первый намек на неприятности возник, когда один из Рыцарей Пантеры приказал горстке людей расступиться перед послом Империи. В ответ послышались крики возмущения и брань, и Павел нагнулся, чтобы посмотреть в окошко кареты.
— Надо побыстрее…
— Что? — переспросил Каспар, стряхивая с себя горестную задумчивость.
— Надо ехать быстрее, — повторил Павел, показывая в окно.
Каспар тоже выглянул наружу и увидел сотни озлобленных лиц, окруживших экипаж, тесня рыцарей и понося их на чем свет стоит. Никто не осмеливался приближаться к ним вплотную, но Каспар видел, что дела плохи.
— Что они кричат? — спросил он.
— Они знают об Александре, — встревоженно ответил Павел. — И не слишком рады тому, что его убили.
Вопли толпы стали громче — продвижение кареты замедлялось все больше и больше, по мере того как увеличивалось число собравшихся вокруг. Теперь Каспар уже сомневался в разумности путешествия через весь город в экипаже, снабженном его личным гербом и гербом Империи. Рыцари орали на кислевитов, чтобы те держались подальше и отступили, и, хотя их слов никто не понимал, намерения стражников были ясны хотя бы по тому, как они тыкали тупыми концами копий в тех, кто оказывался слишком близко к карете.
Каспар видел, что до дворцовых ворот осталось меньше сотни ярдов,- там, перед массивным зданием, сидели, точно окаменев на своих всхрапывающих боевых конях, два десятка вооруженных рыцарей в бронзовых доспехах.
Почему они не действуют? Наверняка ведь стражники видят, что посол нуждается в помощи!
Так думал Каспар, пока не понял, что рыцарям, по видимости, приказано не вмешиваться.
Затрещало дерево — кто-то выковырял из земли булыжник и метнул его в карету.
За первым камнем последовал второй и третий, снаряды бомбардировали экипаж, превращая тонкую резьбу в щепки, а стекла — в смертоносные узкие осколки, и Каспар при каждом ударе нервно вздрагивал. Охранники на козлах то и дело вскрикивали от боли.
И тут вал неистовой толпы хлынул вперед.
VI
Дверь не выдержала его натиска и раскололась, створка слетела с петель и упала, сбивая со стены позади себя штукатурку. Он прыгнул в проем, чуя запах жертвы, скрывающейся где-то на верхних этажах дома. Жилище внутри оказалось хорошо обставлено, очевидночеловеком богатым, хотя он понятия не имел, как зовут хозяина этого особняка.
Он проснулся с горящим в сознании образом, пылающим чужим лицом, и ранняя вечерняя тьма растаяла в жарком потоке гнева и ненависти, заструившимся по венам при виде представшей перед ним его грядущей трапезы. Он никогда не знал, откуда приходят видения, развязывающие его истинное «я», да его это и не заботило; они являлись и освобождали его от адской неволи, от рабства под маской избиваемого и оскорбляемого второго «я».
Его истинное «я» никогда не будет страдать из-за брани и поношений, которыми его щедро осыпали. Разве с его появлением им не пришел конец?
Она увидела то, что скрывалось под оболочкой хнычущего сопливого мальчишки, которого Он из него сделал, и пробудила его истинную суть в ее полной силе. Как он смеялся и плакал в тот день, когда прекратил муки другого «я», порубив Его на кровавые куски топором, прежде чем усесться и насладиться свежими ломтями мяса, отрывая их зубами прямо от костей.
Только ради нее он делал и продолжает делать подобные вещи.
Коридор был темен, но он видел две вооруженные фигуры, быстро спускающиеся по лестнице, выставив перед собой мечи. Рыцари со шкурами пантер, переброшенными через плечи, встали между ним и его жертвой, а этого позволить было нельзя.
Даже несмотря на закрытые шлемы, он чувствовал их отвращение к нему, к его наготе, к маске из мертвой кожи, которую он носил. Как плохо они понимали его, как мало знали о нем. Один из рыцарей крикнул ему что-то, и он увидел еще три бегущие фигуры. Запах жертвы переполнил все чувства, и он яростно взревел.
Первый рыцарь сделал выпад, целясь мечом в его живот, но он перекувырнулся, поднырнув под удар, выхватил из плоти нож и воткнул его в брешь между поножами и металлическим набедрием рыцарских доспехов.
Человек пронзительно вскрикнул, когда узкий клинок рассек звенья его кольчуги и, точно в ножны, вошел в мягкое бедро. Поворот клинка разрубил главную артерию, и, когда боец упал, брызжа кровью, он вскочил на ноги.
Второй рыцарь шагнул к нему и с размаху опустил меч, но там, куда упало оружие, его больше не было, он сделал сальто назад, ускользая от рубящего лезвия. Легко приземлившись на одну ногу, босую ступню другой он обрушил на бедро противника. Металл смялся под чудовищной силы ударом, и он услышал, как под плотью хрустнула кость рыцаря.
Человек взревел от боли и рухнул. Рыцарь не успел еще удариться о землю, а он уже бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки разом. Оказавшись на площадке, он понесся туда, где ждала его жертва, вышибая все двери, стоящие между ним и его целью.
Ближе, ближе, плечо обрушивается на очередную створку, и вот он в роскошно обставленной спальне. Массивная кровать с пологом на четырех столбиках, задрапированная красными и золотыми шелками, занимала центральное место в комнате, но он не обратил на нее никакого внимания, потому что увидел троих человек.
Их лица исказились от ужаса, когда он предстал перед ними во всем великолепии своей наготы.
Чужой страх наполнил воздух сочным острым запахом, и он рассмеялся.
Потом он увидел ее.
И мир перевернулся вверх дном.
VII
— Гони! — крикнул Каспар в разбитое оконце кареты.
Он услышал щелканье хлыста, но экипаж не сдвинулся с места, так тесно его обступила толпа. Злые вопли перемешались с криками боли и ярости, вырывающимися у охранников и рыцарей, защищающих посла.
А бойцы уже отказались от пик, которые слишком неудобно использовать, когда противник так близко, и вытащили мечи.
— Нет! — рявкнул Каспар, заметив это. — Никаких убийств.
Он не знал, услышали ли его рыцари или нет, до тех пор, пока не увидел, что они наводят вокруг себя порядок, орудуя рукоятями мечей или нанося удары плашмя.
Охранники посольства, все еще цепляясь за запятки кареты, пинались подкованными сапогами, ломая руки и ноги тем, кто неосторожно оказывался возле дверей коляски, отгоняя их. Все больше и больше камней и других снарядов барабанило по крыше и стенкам экипажа, и Каспар понимал, что еще чуть-чуть и они будут побеждены.