— Решайте, — сказал Шибанов, когда они присели на лавочку на автобусной остановке. — Мы можем пойти в Солт-Лейк, но вы слышали, что говорят об этом месте.
— Хуже, чем в пустыне, не будет, — устало произнесла Атика. — Возвращаться нельзя, идти можно только вперед. Говорили, что здесь настоящее государство. Я не могу больше идти, Расти… Я хочу есть.
— Я тоже хочу есть, — сказала Мидори. Это было вполне понятно, с учетом того, что последним их ужином был полусырой койот, подстреленный и зажаренный на костре сутки назад. Собственно, и патронов у них осталось всего ничего — пара обойм для пистолетов и полупустой магазин для «калашникова» с погрызенным демоном прикладом. Был еще «браунинг» Мидори, который она свято хранила и не доверяла никому.
— Итак, мы идем в Солт-Лейк, — подвел черту Шибанов.
— А что нам остается, чувак? — это был Джей-Ти. — Вряд ли нам там выдадут благотворительный суп и по телке на брата… простите меня, девочки… но я уже устал таскаться по горам. Тем более я уверен, что там не жрут людей. Что угодно, но только не жрут людей.
— Хорошо, — сказал Ростислав. — Идем.
Без помех они прошли часть разрушенного города, по которому явно когда-то стреляла артиллерия. Руины магазинов были опустошены, над дверью одного из них болтался полуистлевший человеческий скелет, подвешенный за шею.
— Хреновые тут флюиды, брат, — заметил Джей-Ти.
— Ну, это еще не город, — возразил Ростислав. — И потом, могли вздернуть мародера или убийцу. Вот и висит в назидание.
На улицах стояли брошенные автомобили — некоторые почти целые, другие изрядно «раскулаченные». Из пыльных витрин печально смотрели манекены.
Когда впереди за перекрестком улиц показалась стена, сложенная из бетонных блоков, Ростислав напрягся. В памяти сразу же всплыли все истории, услышанные им от скитальцев по Закрытой Территории. Одни ни в коем случае не велели соваться в Солт-Лейк-Сити, другие называли это место землей обетованной, куда, к великому сожалению, пускают далеко не всех…
Вблизи стена выглядела еще внушительнее, чем издали. Куда там Уотерхоулу с его разномастными железяками.
Шибанов перевесил старый добрый «калашников» с плеча на грудь в тот самый момент, когда из-за угла здания с перекошенной вывеской «Кафе Италиано» выехал «хаммер». Из машины с редкой прытью выскочили трое человек с автоматами, один из которых крикнул:
— Стоять! Откуда вы? — спросил человек в камуфляже. Он выглядел как самый настоящий военный: в добротной форме, кевларовом шлеме со щитком, никак не походя на бандитов псевдогенерала Макриди, даже на нарочито военизированного Гофера.
— Уотерхоул, — устало сказал Ростислав. — Маленькое поселение в пустыне. Нас захватила Республиканская армия. Спаслись четверо.
— Положите оружие на асфальт, — приказал человек в кевларовом шлеме. Ростислав положил «калашников», оглянулся на своих и кивнул. Атика и Мидори расстегнули ремни с кобурами, Джей-Ти возился чуть дольше. Из «хаммера» появился еще один солдат, быстро все подобрал и унес в машину.
— А вот теперь позвольте приветствовать вас в Солт-Лейк-Сити, — тем же бесстрастным голосом сказал человек в камуфляже. — Я — капитан Долтри. Добро пожаловать, дамы и господа.
И, сказав это, капитан Долтри довольно неприятно рассмеялся.
Их не обижали. Посадили в затентованный кузов японского грузовичка и куда-то повезли. Даже не связали. Вместе с ними сидел охранник, упитанный белобрысый парень, к которому тут же привязался с расспросами Джей-Ти.
— Слышь, чувак! — сказал он добродушно. — Как тут у вас жизнь? У нас там разное рассказывали, но людям верить, сам знаешь, себя не уважать. Мамаша учила меня: «Если хочешь составить о чем-то мнение, не спрашивай у людей, а посмотри сам, пни ногой».
— Заткнись, ниггер, — лениво произнес охранник.
— Ты назвал меня ниггером, чувак?! — возмутился Джей-Ти. — Он назвал меня ниггером, вы слышали? Да какое имеешь право ты, белобрысая задница…
Негр не успел договорить, потому что охранник заехал ему прикладом винтовки в челюсть.
— Сиди тихо, ниггер, — сказал он в завершение. — С такими, как ты, у нас не церемонятся.
В этот момент Шибанов понял, что они зря пришли в Солт-Лейк-Сити. Но было уже слишком поздно. Когда же он наконец научится понимать, что ждет впереди? Сначала история с безумным людоедом-проповедником, теперь вот это…
В прорези тента мелькали дома, деревья, припаркованные автомобили. Город за стеной выглядел так, словно здесь ничего не произошло. Правда, почти все прохожие были в форме и с оружием, но и в том же Уотерхоуле редко кто расставался с пушкой, даже ложась спать. Пару раз Ростислав заметил бронетехнику, а на некоторых домах торчали стволы зенитных установок, хотя над Территориями давно уже почти никто не летал.
— Куда нас везут? — не выдержав, спросил Шибанов.
— Куда надо, туда и везут, — буркнул белобрысый, почесывая нос-картошку. Потом присмотрелся и спросил:
— Слушай, ты мне кого-то напоминаешь. Ты не играл в американский футбол?
— Я играл в хоккей, — сказал Ростислав.
— Точно! — белобрысый обрадованно хлопнул себя по колену. — То-то я смотрю, знакомое лицо! А за кого шайбу гонял?
— За «Нью-Джерси», — Шибанов заставил себя приветливо улыбнуться.
— Точно! — заорал белобрысый. — Ты русский, да?! Шаманов!
— Шибанов, — поправил Ростислав, внутренне сетуя на то, что один из немногих его встреченных поклонников оказался идиотом и расистом.
— Точно! Шибанов! Черт, я помню, как на чемпионате мира вы надрали задницу этим гребаным канадцам! Слушай, я никогда не мог подумать, что увижу такого человека…
Теперь в голосе белобрысого звучало нескрываемое благоговение. Этим нужно было воспользоваться, и Ростислав тут же спросил:
— Тебя-то как зовут, приятель?
— Стив, — расплылся в улыбке белобрысый. — Стивен Шоу. Я-то сам в хоккей не того, но в бейсболе был неплохим бэттером. Однако хоккей люблю. Мы с батей обычно возьмем пивка и смотрим, а мамаша ворчит — делом бы занялись, дескать… Газон там, то-се… А батя ей: «Пошла ты в задницу, Мэри Сью! Мы с сыном хоккей смотрим!».
— Стив, а можно тебя спросить, куда нас везут?
— Да к Мастеру, — тут же ответил белобрысый. — Обычно всех, кто приходит, везут к Мастеру.
— И много народу приходит?
— Когда как. Раньше много было, но их пулеметами отгоняли. Чокнутые лезли, а там разберись поди, кто в самом деле чокнутый, а кто не до конца… Сейчас мало народу приходит, поэтому кого гонят, кого, как вас, пускают в город. А там уже смотрят — пригодятся или нет.
— А почему нас пустили, сэр? — спросила Мидори. Белобрысый замешкался, словно раздумывая, стоит ли здесь с кем-то разговаривать, кроме хоккеиста, но все же ответил: