Их преследовали и раньше, но никогда так свирепо, как теперь. Битва при Гленфруине, возможно, означает их гибель. Хотя Макгрегоры выиграли битву против Кохунов, это заставило короля и графа Аргайлла — представителя короля в Северо-Шотландском нагорье — безжалостно выступить против них. Конечно, театральные выступления Кохунов не помогли — кто мог бы предвидеть, что вдовы проедут на белых лошадях, демонстрируя пропитанные кровью рубахи своих погибших мужей, привязанные к копьям, перед благородно возмущенным королем? Фальшивые слухи о зверствах Макгрегоров только прибавили страха перед ними, и их стали преследовать с еще доселе невиданной жестокостью.
Скрываться становилось все труднее. Хотя в Северо-Шотландском нагорье было немало тех, кто симпатизировал Макгрегорам, наказание за укрывание людей клана — смерть, и на такой риск могли пойти немногие. К тому же Тайный совет обещал награду каждому, кто представит голову мертвого Макгрегора.
А варваром считается он? Патрик отбросил мысли о брате — с ним он разберется позже. Сейчас у него другая забота. Такая, которая обещает возмездие и даже поможет кое с кем расквитаться.
На протяжении многих лет Кэмпбеллы систематически пытались уничтожить их. Они согнали их с земли, вынудили разбрестись по разным местам, а теперь преследовали огнем и мечом как преступников. Но враги не учли твердого духа воинственного клана. Как мифическая гидра, всякий раз, как Макгрегоры теряли одну голову, на ее месте появлялась другая.
Патрик и его сородичи были решительно настроены сделать все необходимое, чтобы вернуть свои земли. Земля — это их жизнь, без нее они умрут, как уже случилось со многими из них.
Он плотно сжал губы и перевел свои мысли с мертвых на живых. На девушку.
Элизабет Кэмпбелл склонилась над одним из раненых охранников. Как бы почувствовав его внимательный взгляд, Элизабет обернулась и подняла глаза.
Он вздрогнул. В первый раз он посчитал свою дрожь случайностью, но теперь это повторилось. Она выглядела точно так, как ему запомнилось: хорошенькая и свежая, как весенний цветок. Но при ближайшем рассмотрении он смог увидеть следы перенесенного ужаса. По бледности кожи и тусклым глазам он понял, сколько она испытала. И все-таки она нашла в себе силы помогать своим людям и ухаживать за ранеными.
Большинство женщин сразу бы упали в обморок или залились слезами, но ясно, что Элизабет Кэмпбелл не из их числа. Под ее хрупкой внешностью скрывается сила. Ее отвага произвела на него большое впечатление, как и ее умение владеть кинжалом. Мастерский бросок клинка поразил его — как и его брата.
Несколько слов утешения раненому, и девушка встала на ноги. Только боль в глазах выдавала ее слабость, когда она направилась к нему. Грация была не только в ее осанке, но и в ритмичном покачивании бедер при ходьбе. Простая одежда хорошо сидела на ее изящной фигуре.
Но от чего у него перехватывало дыхание — так это ее волосы. Они рассыпались и струились по плечам чудесным облаком золотистых кудрей. Он никогда еще не видел таких мягких и шелковистых волос.
Его тело напряглось, когда она приблизилась — следы напряжения от схватки, предположил он. Она оказалась стройнее, чем он помнил. Изящнее. Вся как будто из фарфора. Слишком маленькая для него. Он бы ее раздавил, если бы обнял. Хотя это не мешало ему вообразить всю эту мягкость под ним, его руки запущены в массу льняных кудрей, а сам он погружается глубоко в нее. Жар и тяжесть с такой силой охватили его, что он чуть не застонал.
Черт, о чем он думает? Но когда с тобой долгое время обращаются как с собакой, начинаешь вести себя как собака. Жизнь на краю пропасти сказывается на мужчине. От этого его природные инстинкты некстати вырываются наружу. И именно сейчас он в полную силу ощущал два из них: голод и похоть.
Примитивное желание завладеть тем, что должно принадлежать ему.
Она остановилась в нескольких шагах и неуверенно взглянула на него. Ее глаза нервировали его — такие светлые и кристально чистые; ему казалось, будто она может видеть его насквозь.
Странно. Ему следовало бы презирать эту девушку. Ненависть, горечь и злость — вот чувства, которые ему хорошо знакомы.
Но он мог видеть только девушку, которая выглядела безобидно, как котенок, но дралась как тигр и смотрела на него как на какого-то героя.
Скоро ей придется излечиться от такого мнения.
— Я должна поблагодарить вас, — тихо сказала она. У нее был музыкальный напевный голос, который заставил бы любого барда заплакать от зависти. Он вспомнил о ее заикании, но теперь и следа его не было заметно. — Не представляю, что было бы с нами, не появись вы.
Очевидно, представив себе это, девушка остановилась, и ее лицо побледнело еще больше. Он прогнал укол совести.
— Мне надо было оказаться здесь раньше, — произнес Патрик, и это было правдой. Желая продолжить разговор, он спросил:
— Что здесь случилось?
— Мы попали в засаду. — Она указала на карету. — Мои люди считают, что яму вырыли намеренно, чтобы в нее попало колесо, и прикрыли ветками, так что кучер не мог ее заметить. Когда охранники остановились, Макгрегоры напали на них.
— Откуда вы знаете, что это были именно Макгрегоры? Она склонила голову набок, задумчиво глядя на него.
— А кто же еще? У них были сосновые ветки на шляпах. — Она скользнула взглядом по его голове и свежевыбритому лицу. То, что он смыл следы долгой жизни изгнанника, сейчас сослужило ему добрую службу. — Извините, я не представилась. — Она протянула руку. — Я Элизабет Кэмпбелл.
Вежливый жест мгновенно обезоружил его. Давно уже никто не принимал его за джентльмена. Он посмотрел на изящную, красивую руку, ухоженцые ногти, безупречную кожу цвета слоновой кости и такую гладкую, будто она не знала физической работы, и не понимал, как поступить. Наконец он пожал ее руку, испытывая потребность согреть ее ледяные пальцы, что было совсем некстати. Вместо этого он неуклюже поклонился.
— Патрик, — сказал он. — Патрик Мюррей из Таллибардина.
Это было правдой… почти. Мюррей — такое имя он взял себе, когда их клан был объявлен вне закона: даже использование собственного имени каралось смертью.
Она склонила голову и посмотрела на него со странным выражением лица.
— Мы с вами встречались раньше?
Он напрягся, но быстро скрыл это за улыбкой.
— Не думаю, миледи. Я никогда не забываю красивых девушек.
Она выглядела неуверенной, как будто комплимент ей не понравился.
— Вы и ваши люди возвращались домой?
Он покачал головой:
— Нет, мы направляемся в Глазго, а оттуда морем на континент.
Похоже, ей хотелось спросить что-то еще.
Он пробудил в ней любопытство, и этого достаточно… пока.
— А куда вы направляетесь, мистрис Кэмпбелл? — Он произнес ее имя, как бы напоминая себе, кто она такая.