Он укоризненно покачал головой:
— Ты никогда не сдаешься?
Она уже думала над этим.
— Нет.
Капитан тяжело вздохнул. Элли не надеялась, что он ответит, но, помолчав немного, он сказал:
— Частично и по этой причине, но главным образом потому, чтобы выполнить свой долг. — Он строго на нее взглянул: — Не спрашивай. Больше я ничего не могу тебе сказать.
Элли прикусила губу, вглядываясь в темную воду. Она больше не хотела, чтобы между ними оставались секреты. Нужно сказать ему правду, кто она такая. Но сначала необходимо выяснить, какие чувства он испытывает к ней.
— Не можете или не хотите?
— И то и другое.
Он протянул руку и взял ее за подбородок. Нежное прикосновение вызвало дрожь, пробежавшую по ее телу.
— Это слишком опасно для тебя, Элли. Я пытаюсь защитить тебя.
Он был прав. Это было опасно. Вот почему его участие в мятеже Брюса привело ее в такой ужас.
— А как насчет опасности, грозящей вам?
Элли чувствовала, что слезы подступили к ее глазам. Хотя отец ее был предан королю Эдуарду, Элли симпатизировала мужу сестры, которым всегда восхищалась. Но, тем не менее, она знала, что дело его проиграно. Попытка Брюса вернуть себе корону не удалась. Дни Брюса и его сторонников были сочтены. Кровь леденела в ее жилах, когда она представляла себе, что сделает с ними король, когда их схватит. А он непременно их схватит.
— И сколько еще времени, по-вашему, вам удастся скрываться от английского флота?
Он опустил руку, лицо его посуровело.
— Столько, сколько потребуется.
— А что будет потом? Вы погибнете в битве или, хуже того, с петлей на шее или под топором палача?
— Может, и так. — Он пожал плечами. — А может, и нет.
Элли охватило отчаяние.
— Вас не волнует, что вы можете умереть?
— Смерть — неизбежный спутник сражения, Элли. А именно этим я и занимаюсь всю жизнь — воюю. — Он улыбнулся. — И обычно я побеждаю.
Элли в этом не сомневалась. Она видела, как он владеет мечом. С его ростом и силой он наверняка был несокрушим на поле боя.
— Но на этот раз вам не удастся победить. Эдуард слишком могуч. Сколько у вас бойцов? Несколько сотен?
— Борьба еще не закончена.
Очевидно, он был слишком упрям, о чем она раньше не подозревала.
— Думаете, у Брюса есть шанс?
— Больше чем шанс.
Элли услышала в его голосе нечто, чего никогда не слышала прежде. Он говорил твердо, решительно, убедительно. Ей потребовалось всего одно мгновение, чтобы определить, что это такое. Преданность. Внезапно ей припомнилась надпись на его клинке: «Всегда верен».
— Но вы последуете за ним в любом случае, — сказала она, имея в виду, что это может означать его собственную гибель.
Он вовсе не был лишен чувства привязанности. Если он может быть так предан Брюсу, возможно, он и вправду ее любит. Он совсем не таков, как ее отец. Только из-за того, что он так красив и невероятно обаятелен, она несправедливо заключила, что он не способен на глубокие чувства.
И она вдруг поняла — где-то в глубине души почти знала — он ее любит.
Элли глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом:
— Я не хочу с вами прощаться.
Он замер. На щеке его задергался мускул. Но затем он широко улыбнулся, и Элли задумалась: не привиделось ли ей все это?
— Элли, скоро ты вернешься домой, к своей семье, и даже не вспомнишь, что с тобой случилось.
Элли с трудом удалось скрыть острую боль, пронзившую ей сердце.
— Не надо обращаться со мной как с ребенком. Мне лучше знать, что я чувствую.
— Ты чувствуешь это сейчас, но достаточно скоро обо всем забудешь.
Он говорил так убежденно, так уверенно. Словно ему уже приходилось повторять это много раз — слишком много раз.
Элли внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать хоть малейший признак слабости. Но ничего не нашла. Сердце ее, казалось, не имело сил биться в тесной клетке ее груди.
— И вы тоже намерены это сделать? — чуть слышно спросила она. — Забыть?
Он твердо встретил ее взгляд и ни минуты не колебался.
— Да.
Сидел он, небрежно откинувшись назад, опершись спиной о скалу: одно колено согнуто, ступня другой ноги опущена в воду. Вроде бы полностью расслабившись. Но показная беззаботность его позы не смогла ее обмануть. Элли кожей чувствовала исходящее от него напряжение, подобное дымящемуся труту, вот-вот готовому вспыхнуть пламенем.
Элли сняла руки с колен и наклонилась к нему. Она не пыталась выглядеть соблазнительной, потому что понимала, что будет выглядеть глупо. Вот дерзкой и решительной — это она могла.
Должно быть, это подействовало, потому что тело его, и без того напряженное, словно оцепенело. Казалось, он перестал дышать.
— Что ты делаешь?
Она улыбнулась, услышав настороженность в его голосе. С мужчиной, буквально излучавшим самоуверенность, такое наверняка случалось не часто.
— Мне кажется, это вполне очевидно. Все то же, чем мы занимались последнюю пару дней, — хочу немного развлечься.
Ястреб прищурил глаза. Он понимал, что она бросает ему вызов.
— Не думаю, что это удачная идея.
Элли насмешливо приподняла бровь:
— Почему? Ведь это пустяки, ничего серьезного… или это не так?
Он не ответил, возможно, оттого, что так плотно стиснул челюсти, что не мог пошевелить губами.
Но он не собирался облегчить ей задачу. Он сидел рядом с ней неподвижно. Мускулы напряжены. Казалось, каждый дюйм его могучего тела предостерегал: «Держись подальше».
Глубоко вздохнув, Элли придвинулась еще ближе и прижалась губами к его губам. Затем проложила поцелуями дорожку вниз по его заросшему щетиной подбородку, влажному от соленой морской воды, к шее. Даже после купания в море он пах приятно. Он уже несколько дней не брился и с этой небольшой бородой еще больше походил на золотого норвежского бога.
Элли откинулась назад, чтобы оценить результат своих усилий. Его взгляд впился в нее, словно стрела молнии, горячий и настойчивый. Челюсти его все еще были сжаты. Но на щеке появился тик.
Он выглядел мрачным и угрожающим — до мозга костей свирепый горец-воин. Но вместо того чтобы напугать ее, это только придало ей смелости.
— Вы ведь все равно скоро забудете об этом, — сказала она с вызовом. — Потому что это ровным счетом ничего не значит для вас, разве не так?
Он наблюдал за ней устрашающим взглядом хищника. Элли одарила его самой озорной улыбкой и, протянув руку, прикоснулась к нему.