– Макар, а ты что камеры-то раньше времени отключил? – удивленно спросил Черепанов. – Макар?
Они не идут на прямое столкновение с превосходящими силами, вещал чертик из табакерки, неизвестно откуда взявшийся мальчик Юра. Они бьют по незащищенным участкам, в подбрюшье. Сеют страх и панику. Исчезают бесследно – чтобы потом материализоваться где-то еще.
Короткий состав на курьерской скорости проскочил Усолье-Сибирское. Нуклидки перемигнулись зеленым. Никто не проронил ни слова. Все взгляды были прикованы к одинокому, ровному, тонкому столбу дыма там, впереди.
– Вот так махал, – вдруг произнес фельдфебель и показал рукой. – Как маятник. Как кукла. Тик-так.
Заскрипели буксы, поезд остановился, координаторы замерли перед развернутой во всю ширь экранов картиной, судорожно сканируя далекую опушку леса. Потому что на поле ничего не было. Скомканный как консервная банка, догорал фургончик «голубятни». Бесполезным пластиковым крошевом – обломками беспилотников – было усеяно все вокруг.
Селиван замер в своем углу. Как сквозь вату он слушал крики майора, перекличку координаторов. Под его окошком, развернувшись в цепь, стволы наперевес, бойцы расходились от поезда к уничтоженной «голубятне». На экраны полезла информация с «налобников», и оскалилось в кадр бескровное лицо оставленного в охранении сапера, и Селиван зажмурился, ткнулся лбом в спинку переднего сиденья.
Надо бы джанкер взять, прыгала в голове мягкая поролоновая мысль. Эту тварь, наверное, только джанкером. Чтобы порушить длинные молекулы, взбить гоголь-моголь. Чтобы вскипели и жахнули дрейковские батареи, высвобождая неестественное количество хранимой энергии. Чтобы стереть с лица земли…
– Селиван, – тихо позвал Черепанов. – Ты подойдешь?
Он не пошел. Хотел, чтобы с ним остался душистый и озорной запах Риткиного объятия, ее ямочки на щеках, негромкий спокойный голос Макара – «Только потрогай крыло, а?» – и совсем не надо было ему видеть мертвых искалеченных тел. Не надо.
Ослепшие, лишившиеся поддержки с воздуха, саперы возились на пепелище не слишком долго. Отступили, так сказать, сомкнув ряды.
Разумеется, первым, кого они встретили в шлюзе лагеря, оказался Юра Стромынцев. Он посмотрел на саперов, на Селивана, снова на саперов, брови его поползли вверх под каким-то невообразимым углом.
– Я же вам говорил! – выпалил он майору в лицо. – Через точки входа, никак иначе – я же вас предупреждал!
Коротко, без замаха Черепанов ударил мальчишку в челюсть. Тот отлетел с пути, стукнулся о надувную стену, и перекрытия пошли ленивыми волнами.
Время склеилось, зарезинилось, слиплось.
Аркадий Львович стер пальцы о клавиатуру, ругаясь с министерством, выбивая для проекта новые беспилотники, армейское подкрепление, боевую технику. Человек сугубо штатский, предмин бредил установками залпового огня, требовал переподчинить ему лично единственный существующий спутник-разведчик, вел себя дерзко и глупо.
Черепановцы сразу же приступили к патрулированию зоны лагеря – до темноты огвоздили все вокруг насколько хватало глаз, в главном зале развернули координаторскую, и только после этого разошлись по шатрам, оставив охранение в будке мойщика и орудийный расчет в бронепоезде.
Шота Георгиевич вернул из Зимы бригаду, начавшую было заниматься дезактивацией паровозного депо. Люди толклись в коридорах, не понимая, куда им деться и к чему себя приложить.
Сеть разрывали сообщения о продвижении моторизованных ТАККовских батальонов на юг, к Каме. В Костроме награждали командарма, велась пафосная онлайн-трансляция.
Селиван растолкал едва задремавшего майора. За его спиной маячил настырный Стромынцев.
– Черепанов, погоди спать! Ты скажи, паутина у точки входа цела? Распределители там, антенны?
Майор осоловело кивнул.
– Ты понимаешь, что «волки» могут скоро вернуться?
Черепанов снова кивнул, свесил ноги с койки, поежился.
– Не дурак, понимаю. Если только та точка – ближайшая, что не факт. А координатор – он палец на крючке держит, пусть только появятся.
– Так вот, ты только не психуй больше. Выслушай парня.
Майор поиграл желваками, но все-таки кивнул.
– Мне бы ходульку, – осторожно начал Юра Стромынцев.
Селиван только закатил глаза – ну совсем пацан же!
Два часа спустя из Зимы в сторону Ангарска ушла автоматическая дрезина, управляемая черепановским координатором. Людей на ее борту не было.
За Усольем-Сибирским с дрезиной на какое-то время пропала связь. Мальчишка обкусал себе все ногти. Майор обматерил координатора, потом с неохотой извинился. Шота приволок бутыль макаронного самогона. Оказалось, редкая гадость.
Хуже не будет, повторял и повторял себе под нос Селиван. Хуже не будет.
Наконец, тысячеглазая сеть видеогвоздей заполучила дрезину во всех ракурсах. Новое устройство попросило опознания и предъявило действующий пароль. Создался и был подтвержден координатором новый канал связи.
Юра взял в руки простенький игровой джойстик.
Из-за борта дрезины показалась суставчатая механическая конечность, потом вторая и третья. Паукообразная ходулька, примитивный дистанционно управляемый механизм, совершенно безмозглое создание, кое-как выползло из дрезины и неуклюже спустилось по насыпи.
– Если кто-то что-то напутал, – как бы ни к кому не обращаясь, сказал Черепанов, – то мы хотя бы увидим, как точка входа умеет себя защищать.
Юра пыхтел над джойстиком. Ходулька перешагивала мирно спящие черепановские мины, с грацией стреноженного верблюда ковыляла к расколотой скале.
Забравшись в расщелину, ходулька идиотским жестом эстетствующей курильщицы выпустила стандартный информационный щуп для высокоскоростного обмена данными. Координатор превратился в оператора и едва успевал вытягивать на крупный план лучшие виды.
Юра осторожно повернул щуп, подвел его к закрытому колпачком отверстию контакта, и пластиковая крышечка приподнялась, обнажая бронзовое дупло.
– Ща долбанет, – вздохнул фельдфебель, караулящий входную дверь от посторонних.
На него цыкнули.
Щуп медленно погрузился в контактное отверстие.
И по экрану ноутбука, раскрытого рядом с Юрой, побежали столбцы цифр.
Так же медленно ходулька отсоединилась от точки входа, добрела до дрезины, перебралась через борт и рухнула на бок, как будто смертельно устала.
Все молчали.
– И что теперь? – спросил Шота Георгиевич, которому было простительно.
– А ничего, – ответил мальчишка. – Теперь – ждать.
Потом не удержался и повторил все, что уже объяснял всего лишь полтора дня назад. Про утерянные во время войны коды систем «свой-чужой» – уж саперы-то и сами могли тут порассказать всякого! – про то, что «волки» собираются в единый организм перед посещением точки входа, чтобы уменьшить риск ее обнаружения противником, про операционную систему точек и найденные в ней изъяны.