— За анекдоты тоже? — спросил Райфайзен и стал очень грустный.

— Конечно. Кроме того… Ну ладно, вам на суде расскажут.

— А разве мы их здесь не пристрелим? — робко спросил один солдат. — Всегда же так делали, а суд потом.

— Нет, — сказал ему офицер. — У меня срочное дело в Пекине, сестра замуж выходит, надо слетать. Так что строиться и шагом марш на секретный объект, на броне поеду я и диверсанты, продолжим допрос на ходу.

10

Мы залезли на их машину, и она потихоньку поехала. Офицер одной рукой держался за вбитый в машину гвоздь, а другой целился в нас из пистолета. Вся броня на машине была из досок и башенка с пулеметом тоже. Солдаты не спеша пошли за нами, последним полз раненый. Я спросил:

— Вы чего его не лечите?

— Нечем. Вы же украли все медикаменты, подлые шпионы. Пристрелить — патронов жалко, вы их тоже украли, да и потратились мы на вас же. Зарезать — не по-коммунистически.

— Совсем вы тут проворовались, — хмуро сказал Райфайзен. — Империализм-тоталитаризм, обычное дело.

— И за это ответишь, — улыбнулся офицер. — Итак, продолжаем допрос. Что это у вас за книжки?

Сам он не мог полистать, потому что руки заняты. Он их за ремень себе засунул. Райфайзен тогда стал ему заливать, что это наши диверсантские шифрованные записи. А потом сказал, что мы особенные диверсанты и действуем по заданию китайских товарищей с самого верха. И сказал, что я — родственник Мао. Я возразил, что я сам — Мао. Офицер посмотрел на меня внимательно и стал другие вопросы задавать, всякую ерунду, в основном — где наши тайные склады. Мы молчали, только Райфайзен ему всякую чушь говорил, да Ван время от времени объяснял, что он не с нами и что он брал Сайгон. Я хотел поспать, но сильно трясло и ничего не получилось, от этого у меня стало портиться настроение. Наконец машина остановилась, из нее вылезли трое солдат с автоматами, мы слезли, пошли по неприметной тропинке куда-то вбок. Метров через тридцать на тропинке спал китайский солдат, офицер пнул его, чтоб отполз, и подвел нас к каменной стене.

— Как вам наш секретный объект?

— Как вся твоя страна, — прорычал Саид. Он вообще был не в духе из-за выбитого переднего зуба.

Офицер пожал плечами и сунул руку в какую-то щель в скале. И тут что-то щелкнуло, и часть скалы отползла назад, прямо вместе с травкой снизу и даже кустиками. Мы, конечно, удивились.

— Это что? — спросил Райфайзен, — подземный ход под Великой Стеной? Три месяца ползком и прямо в императорский дворец? И какой династии император это все продолбил?

— Это секретный аэродром. Никакие ваши спутники сквозь такую скалу ничего не рассмотрят. Наша партия не забывает древнюю мудрость: могучий тигр прячется, как змея, чтобы стать сильнее дракона. Пойдемте, — и он вошел в скалу.

— А гора не упадет? — спросил я у солдат, но они не ответили. Мне кажется, они сами побаивались.

В глубине скалы загорелся свет, и мы вошли. Там была комната, очень большая и очень пустая, пыльная очень, посередине стоял четырехкрылый самолет, а в углу на деревянных нарах спали двое чумазых парней. Они подскочили, стали глаза тереть и ругаться вполголоса.

— Но-но! — сказал им офицер. — Чанкайшистское отродье! Готовьте машину, партия вас помаленьку прощает, но еще не простила.

Парни стали возиться с самолетом, приносить откуда-то канистры, а офицер закурил и важно на нас посматривал.

— Ну что, не ожидали увидеть такого в диких горах?

— Я на этом не полечу, — сказал Райфайзен. — Ему сто лет. У него крылья до дыр проржавели.

— Не проржавели, а порвались, — поправил его офицер. — Там холстина натянута. Но мотор сравнительно новый, партия о нас заботится. Десять человек должен поднять, — и почему-то переспросил у летчиков: — Поднимет десять человек?

— А то, — сказали летчики. — Бомбу отцепим, и поднимет.

Офицер довольно покивал и залез внутрь самолета, туда же и нас солдаты затолкали, залезли сами. Внутри было тесно, но кое-как расселись на всякие пустые ящики. Я у окошка устроился, чтобы на все смотреть. Потом залез один летчик, прошел прямо по нам вперед, сел на специальное кресло, взялся за рычаги. Второй снаружи ему помогал самолет завести, они долго переругивались, но наконец мотор затарахтел и пропеллер завертелся. Тогда один солдат, что снаружи остался, погасил свет и что-то нажал, и одна стена куда-то опустилась, только не та, через которую мы вошли, а другая. Мне плохо было видно, но, кажется, там была пропасть. Солдат зачем-то уперся в хвост самолета, словно не хотел нас отпускать, второй летчик залез внутрь, и мотор заревел еще громче. Потом самолет дернулся, ноги у солдата поехали по полу, он попробовал отскочить, но не успел и вместе с нами полетел в пропасть, пытаясь снова ухватиться за хвост. Но наш самолет стал крутиться, и его стукнуло крылом, а дальше я не знаю, куда он делся, потому что меня отбросило от окна. Все закричали, Саид попробовал задушить офицера, но скоро самолет успокоился и полетел ровно. Солдаты стукнули Саида по голове, и все расползлись обратно по местам.

— В следующий раз точно развалится, — сказал один из летчиков и сплюнул. — Недолго нам еще мучиться.

Мы летели над горами, было красиво и немного страшно. Куда ни посмотришь — везде горы, я, пока был внизу, и не знал, что их так много. Они были высокие, некоторые макушками уходили за облака, а которые не уходили, все были белые. Очень высокая эта страна. Наверно, оттуда совсем недалеко до Небесной Канцелярии. Может, даже она находится где-нибудь на верхушке горы, я бы именно там место выбрал. Можно было бы иногда разгонять облака вентилятором и смотреть, где и что творится, без всякого телевизора, просто в бинокль. Оттуда, наверное, даже Москву видно. Да, вообще красивая страна: горы и облака, ничего больше нету. Только в одном месте поднимался дым, но тоже очень красиво.

— Это не ты поджег монастырь? — вдруг спросил меня Ван.

— Нет, я только сарай. Зачем мне монастырь поджигать?

И тут летчики стали ругаться еще больше и плеваться еще чаще, и даже наш офицер подскочил к ним и уставился куда-то вперед.

— Опять! Опять эта гадина антиобщественная поперек курса летит!

Я вывернул шею и увидел, что к нам быстро приближается человек в бочке.

— Да это же тот самый китайский концентрат с бородой! — обрадовался я. — Давайте его шуганем из автомата, чтоб больше не ругался!

— Помолчи, пожалуйста, — нежно сказал мне офицер. — А то пристрелю.

Дед подлетел и стал летать вокруг нас, как Карлсон из мультфильма, он стучал по крыльям, раскачивал нас, корчил морды и хохотал. Мне это не понравилось, и я погрозил ему в окошко. Дед увидел, у него аж борода от злости в колечки завилась, и подлетел к пропеллеру.

— Стреляй! — закричали летчики офицеру. — Он что-то задумал!