— А ты что смотришь, козел? Что-то ты с лица спал, а какой герой был!
Саид угрюмо стал сбрасывать рубашку, солдаты засвистели и захлопали. Когда Саид повалил царапающуюся Марию на пол, самолет взлетал и они покатились по полу, а меня кто-то потрогал за плечо. Я обернулся и увидел, что около клетки стоит Фокс.
— Послушай… Я тебя не отвлекаю? Нет? Вот что мы нашли под вашими окнами… — и он показал мне наши Книги, — Скажи, это имеет к вам отношение?
— Никакого, — я не хотел больше с этими книжками связываться. — Это не наши, это нибелунгов. Забирай себе.
— Спасибо. — Фокс улыбнулся. — А скажи, то, что в районе вашего пребывания несколько сот человек неоднократно видели неопознанные летающие объекты — это тоже не имеет к вам отношения?
— Тоже. Они, наверное, к Тому прилетали, — ловко я догадался Тома подставить! — Вы его арестуйте. У него жена хорошая, а сам он скотина.
— Я скотинами не интересуюсь. — Фокс показал мне значок с какой-то ерундой. — Я интересуюсь летающими блюдцами и всем, что имеет к ним отношение.
— Совсем непохоже нарисовано. Оно гораздо больше, и сверху ничем не накрыто. И вообще, чепуха это все.
— А что бы могло тебе помочь говорить откровенно? — спросил Фокс. — У меня есть иголки под ногти, а есть бутылочка бренди. Ты что выбираешь?
— Дай попробовать, и я решу, — сказал я.
— Попробовать могу дать только иголки. А бренди получишь, когда расскажешь про блюдца и Книги. И учти, что ложь я отличить сумею.
Я стал соображать, о чем ему говорить, а о чем — нет, и тут пришли стюардессы. Они прикатили тележки с едой и бутылками. Солдаты набежали и стали быстрей хватать все, чтобы не пропустить чего интересного между Саидом и Марией, а некоторые тарелки отнесли к нам.
— Только этих пока не зовите, — сказали солдаты, подавая нам в клетку обед на четверых. — Спорт есть спорт, не отвлекайте. Молодец ваш приятель.
— А по-моему, он тупой, — сказал Филипп и стал есть.
Я тоже стал есть, но Фокс не отставал, и мне пришлось с набитым ртом ему рассказывать, как мы на самолете китайской армии куда-то влетели, и как там все выглядит, и какие из себя инопланетяне. Но, правда, немного бренди я уговорил его себе в стакан из-под компота плеснуть. Когда я покончил с обедом, солдаты заорали:
— Четыре! — и стали отдавать друг другу деньги и отвешивать щелбаны.
— И это все?! — орала на Саида Мария и хохотала. Саид рычал, солдаты ругались между собой и снова доставали и отдавали деньги.
— Она обижает Саида, — сказал Филипп. — Давай съедим ее обед.
Я, конечно, согласился, ведь Саид — наш друг. Фокс налил мне стакан бренди и заставил рассказывать про Книги. Ну, с бренди-то у меня лучше получалось, хорошая штука, тут уж я ему говорил и говорил, он даже кассету в своем магнитофончике менял. За разговором мы съели и обед Саида, потому что Фокс обещал, что будет еще и ужин. Филипп тоже немного наврал Фоксу про взлетные площадки инопланетян в Тибете и про одного инопланетянина в бочке, потом потребовал, чтобы и ему бренди налили. Фокс плеснул и пошел еще за бутылкой, потому что у него была маленькая, грамм на триста, и вся кончилась. Мы с Филиппом, чтобы размяться, стали ходить вдоль решетки по кругу. Солдаты кричали:
— Восемь! — и улюлюкали.
— Как все это отвратительно, — сказал Филипп. — Шумно, душно. Пожалуй, я лягу спать.
— Я бы тоже, да Фокс не даст.
— А ты ему скажи: «Сеанс связи, не мешай» — и спи. С такими помогает, — и Филипп лег и уснул.
Я закончил круг и пришел к Фоксу. Фокс смотрел на Саида:
— Послушай, а он — человек? Кстати, почему вы не похожи на китайцев? Пластическая операция?
— Дай скорее бренди, у меня сеанс связи вот-вот начнется, — сказал я. — Устал я что-то.
Фокс не отказал и еще дал мне полпачки сигарет. Потом сел в кресло и стал книжки листать, прямо как наш Райфайзен. Я уснул, солдаты мешали, но вкусная еда и бренди помогли. Мне снился Райфайзен! Он жег Книги посреди зимнего леса и никак не мог согреться, все подбрасывал и подбрасывал. Но так и не согрелся и сказал мне: «Двух не хватает!» Я говорю: «Не будь дураком, дерево лучше сруби!» А он в ответ: «Сам не будь дураком. Сны не стоит толковать буквально» Я обиделся: «Ну и снись тогда вон хоть Филиппу, а я не знаю, чего ты хочешь!» Райфайзен подумал и говорит: «Да все вы дураки. Но с тобой хоть общаться приятнее. Не знаю только чем». «Ну и ладно, — говорю, — спасибо за компас». И проснулся, когда солдаты заорали «двенадцать!»
— С добрым утром, — сказал Филипп. — Я все сигареты скурил, извини. Говорят, скоро уже прилетим.
— А ужин? А бренди не осталось?
— Фокс куда-то спать ушел. Я с ним долго говорил, он устал. А знаешь, куда нас везут? На Южные Фолкленды. Вот тебе и острова. Там самые мрачные тюряги у них, а погода такая, что если вместо снега дождь, то это лето. А лето там — зимой.
— Не может быть! А летом что?
— Зима. Вот такое тухлое место. Хана нам настает по полной программе. Если и не на стул, так лет сорок припаяют обязательно — не просто же так везти в такую даль.
— А что делать?
— Радоваться. Мы нашли свою точку покоя, а в этом — цель жизни, я же тебе говорил. Тебе как мусульманину тоже должно быть приятно. Вы же фаталисты.
— Много ты понимаешь, — загрустил я. — Знаю я, как в тюрьмах живут. Да еще мороз. Давай с Саидом посоветуемся, может, убежим?
— От судьбы не убежишь и не отстанешь. А Саид теперь никуда не годится. Если только как таран, да и то легкий слишком, выдохся.
Я пошел посмотреть на Саида. Солдаты теперь затихли, им, видимо, тоже все это надоело, только один или два продолжали покрикивать. Кажется, «четырнадцать». А может, и нет, они осипли, не разберешь. Саид дышал с хрипами, неровно, Мария под ним вообще не шевелилась, закрыв глаза.
— Спит, что ли? — спросил я Саида.
— Уйди, не мешай… Я им всем покажу… Кто здесь… — Видимо, последний пар из него вышел на слова, он перестал двигаться, а потом осторожно отполз от Марии и вытянулся на полу.
— Саид, нас в тюрьму везут. Может, убежим? Филипп не хочет.
— Я не смог… — грустно прохрипел Саид через несколько минут. — Она лежит — а я не смог… Как я дошел до такой жизни? Что же теперь будет?
Я отошел, а тут и ужин принесли. Мы с Филиппом опять все съели, потому что Мария и Саид спали, ну не будить же их из-за ерунды.
Потом заходил Фокс, задавал какие-то вопросы, я кое-как отвечал, ему не понравилось. Он сказал, что я путаюсь в показаниях и что по прибытии на место со мной придется серьезно разбираться. Грустно так сказал. Наконец откуда-то появился толстяк, весь умытый и чистый, в свежей рубашке, и объявил, что мы подлетаем.
— Кружить не придется, погода отличная, раз в году такая. Значит, быстренько все после себя убираем, бутылочки относим к буфету и приводим в порядок обмундирование и оружие! Спецконтингент тоже подготовьте, замерзнут ведь голышом!