Пылая бессильной яростью, он одним ударом отсек свою длинную толстую косу. Схватив эту скользкую пыльную веревку, он взмахнул ею в воздухе и швырнул серовато-коричневый пучок на песок. Без косы бывший работорговец казался до странности голым. Он тускло взглянул на брошенный под ноги пук волос, и вся его злоба угасла.
– Я разорен, – тихо произнес он.
– Да, – сказал ему Исмаил, не изменившись в лице и отобрав у тлулакса нож. – Теперь ты должен зарабатывать свое пропитание вместе с нами.
– Пропитание! Это безнадежно – с каждым вздохом вы будете терять драгоценную телесную влагу. Посмотрите на этих людей, которые вздумали работать на солнце под открытым небом: почему бы им не перенести свои труды на время прохладной ночи?
Тлулакс злобно уставился на рабов.
– Потому что ночами дзенсунниты молятся и спят.
– Будете так поступать на Арракисе – погибнете. Все изменилось, и вам самим придется меняться. Вы что, не обратили внимания на жару и пыль? Самый воздух забирает у вас капельки пота, а с ними и воду – как вы будете восполнять эти потери?
– Наших запасов хватит на много недель, а может быть, и месяцев.
Кидайр уставил в Рафеля тяжелый взгляд:
– Ты так уверен, что этого будет достаточно? Вам, кроме того, надо защищать тело от беспощадных лучей солнца. Вы должны спать во время самой сильной жары, а физическим трудом заниматься только в темноте прохладной ночи. Так вы сможете сберечь половину своего пота.
– Мы сможем сберечь наши силы еще одним способом – если ты будешь делать за нас тяжелую работу, – сказал Исмаил.
Кидайр состроил презрительную гримасу.
– Вы отказываетесь меня понимать. Я было подумал, что человек, который решил столь многим рискнуть ради свободы своего народа, увести его в далекий неведомый край, захочет сохранить жизнь этому народу.
Несколько групп бывших рабов открыли грузовые люки разбитого корабля и открывали шлюз нижнего отсека, чтобы Рафель смог вывести оттуда маленький поисковый вертолет. Это было скудно оснащенное воздушное судно, и никто не знал ни как далеко оно сможет улететь, ни сколько горючего в его баках, но не было другого способа обследовать громадные пространства песчаной пустыни. Разве только пешком.
– Мы хотим обследовать местность, – сказал Рафель, обнимая на прощание Хамаль. Он оглянулся и посмотрел на взъерошенного Кидайра, у которого от бессонницы и переживаний были красные глаза. – Этот работорговец поможет нам найти место, подходящее для устройства постоянного поселения.
Кидайр безнадежно вздохнул:
– Поверьте мне, я хочу добраться до цивилизованного места не меньше вашего. Но я понятия не имею, где мы находимся и где мы сможем найти воду, пищу…
Исмаил прервал его причитания:
– Вот и поищешь. Ты должен доказать свою полезность, тогда заработаешь себе на кусок хлеба и получишь свою долю.
Три человека сели в маленький вертолет, и Рафель скептически осмотрел панель управления.
– Стандартные двигатели. Кажется, мне приходилось летать на таком на Поритрине. Думаю, я справлюсь с этой машиной.
Вертолет оторвался от взлетной площадки и поднялся в воздух.
Пока Хамаль, Исмаил и другие рабы с невысказанной надеждой смотрели ему вслед, Рафель направил машину прочь от скалистой гряды в направлении открытой пустыни. Мощный Ингу, нахмурив брови, внимательно смотрел в иллюминатор, надеясь обнаружить признаки оазиса или присутствия цивилизации. Рафель взглянул на Кидайра.
– Говори, в каком направлении мне лететь, работорговец?
Тлулакс бросил на Рафеля презрительный взгляд.
– Я не знаю, где мы. Вы, дзенсунниты, переоцениваете мои возможности. Сначала Исмаил настоял на том, чтобы я пилотировал корабль, на котором мне никогда не приходилось летать даже пассажиром, а теперь, когда мы едва не разбились насмерть, вы хотите, чтобы я стал вашим спасителем.
– Если мы уцелеем, то и ты останешься в живых, – бесстрастно заметил Рафель.
Кидайр протянул руку к иллюминатору, за которым не было видно ничего кроме бескрайних песков.
– Хорошо. Тогда летим… туда. В пустыне все направления одинаковы. Единственная задача – знать свой маршрут, чтобы не заблудиться и найти дорогу назад.
Маленький вертолет летел над пустыней с вполне приличной скоростью. Сейчас они описывали большой круг около своей временной стоянки, осматривая местность во всех направлениях. Наступила дневная жара, и от разогретых скал и песка поднималось густое знойное марево восходящих горячих потоков. Вертолет скрежетал и болтался в воздухе, проваливаясь в воздушные ямы. Внутри кабины стало нестерпимо жарко. По щекам людей струился обильный пот.
– Я не вижу вокруг ничего подходящего, – нарушил молчание Ингу.
– Арракис – это огромная, практически неисследованная планета, заселена очень скудно. – Кидайр щурился от яркого солнечного света. – Если мы что-нибудь найдем, так это не благодаря моему умению или опыту, а по чистой случайности.
– Буддаллах укажет нам верный путь, – со значением в голосе произнес Рафель.
От того места, где упал старый грузовой корабль, пустыня простиралась до самого зыбкого горизонта во всех направлениях. Полагаясь только на надежду, Рафель упрямо продолжал полет, всматриваясь в расстилавшуюся под ними однообразную местность. Периодически среди выжженных коричневых и желтых песков возникали отроги скал, но нигде не было видно ни зелени, ни воды, ни поселений.
– Здесь вы ничего не найдете, – заявил Кидайр. – Я не вижу здесь ничего мне знакомого, и я сомневаюсь, что у вертолета хватит ресурса дотянуть до города Арракиса.
– Ты предпочитаешь идти пешком? – язвительно спросил Ингу.
Маленький тлулакс промолчал.
В сумерках, проведя весь день в бесплодных поисках, они мягко посадили вертолет посреди безбрежного океана песка рядом с какой-то воронкой, окрашенной в странный цвет. В нескольких километрах отсюда, за рядами дюн, высилась очередная горная гряда, но Рафель решил, что проще и безопаснее будет приземлиться на открытом месте. После захода солнца стало прохладнее, но, выйдя из машины, Рафель услышал лишь безжизненную тишину и шелест поднятой ветром пыли. Воздух был тяжелым, насыщенным каким-то едким запахом, напоминавшим запах… корицы. Ингу ходил вокруг вертолета, словно к чему-то приглядываясь.
Кидайр вышел из машины последним и грустно вгляделся в пустоту. Принюхавшись, он наклонился над горкой красноватого песка и набрал горсть.
– Примите мои поздравления, вы нашли выброс меланжи. – Он рассмеялся, но смех его больше напоминал истерический хохот. – Теперь нам надо каким-то образом доставить все это на рынок, и дзенсунниты сказочно разбогатеют.
– Я надеялся, что эта краснота – признак воды, – разочарованно произнес Рафель. – Только поэтому я и приземлился здесь.