У входа его встретила красивая молодая женщина.
– Вориан Атрейдес?
У женщины были необычайные лавандовые глаза, которыми она горделиво смотрела на него в отличие от согбенных и приниженных ливрейных лакеев. Губы ее искривились в мимолетной презрительной улыбке.
– Итак, вы – сын злодея Агамемнона?
Несколько ошеломленный Вориан на мгновение застыл на месте.
– Мой отец – почитаемый всеми генерал, первый среди титанов. Его подвиги легендарны.
– Или позорны.
Женщина смотрела на него без всякого почтения.
Вор не знал, как реагировать на такое вызывающее поведение. Все остальные люди низших каст синхронизированного мира знали свое место. Но эта женщина была рабыня, а не доверенное лицо, каким был он сам. Когда Вор возвращался домой после успешных полетов за новыми данными, он получал в награду красивых женщин для услады. Эти женщины согревали его постель. Он никогда не спрашивал, как их зовут и кто они. Но на этот раз ему захотелось изменить своей привычке.
– Я хочу знать твое имя, так как желаю его запомнить, – сказал он наконец.
Было что-то интригующее в этой необыкновенно красивой женщине и ее неожиданной непокорности.
Она гордилась своим происхождением не меньше, чем Вор своим.
– Меня зовут Серена Батлер.
Она повела его по коридору, уставленному статуями и увешанному картинами, потом они вошли в крытый ботанический сад, защищенный от дождя прозрачным стеклянным потолком.
– Что ты здесь делаешь? Ты одна из доверенных… учениц Эразма?
– Я просто домашняя рабыня, но в отличие от вас я стала ею не по своей воле.
Он принял ее ответ как вызов своей чести.
– Да, я служу машинам и горд этим. Я помогаю им, чтобы извлечь самое лучшее из того, что может предложить испорченная природа нашего биологического вида.
– Сотрудничая с Омниусом, вы становитесь сознательным предателем своей расы. Для свободного человека вы – такое же зло, как и ваши хозяева-роботы. Или это никогда прежде не приходило вам в голову?
Вор был озадачен. Военный человек с Гьеди Первой предъявил ему такое же обвинение.
– Зло… но почему? Разве вы не видите ничего хорошего в том, что удалось совершить Омниусу? Это же так очевидно. Просто посмотрите на Синхронизированный Мир. Каждая его деталь находится на своем месте, весь механизм отлично пригнан, отрегулирован и превосходно функционирует. Почему надо обязательно это разрушить?
Серена посмотрела на него с таким видом, словно решала, действительно ли он думает то, что говорит. Наконец она покачала головой.
– Вы – глупец, раб, который не способен видеть своих цепей. Не стоит даже пытаться переубеждать вас.
Она резко отвернулась от него и пошла по коридору, оставив Атрейдеса одного.
– Несмотря на всю вашу так называемую подготовку, вы ничего не понимаете в жизни, – бросила она на прощание.
Прежде чем Вор успел придумать достойный ответ, он увидел независимого робота. Одетый в темную плотную накидку Эразм стоял возле мелкого бассейна, и вода отражалась в его овальном зеркальном лице. Сквозь отверстие в потолке в бассейн падали капли дождя, задевая и Эразма. Одежда его была мокрой. В глубине помещения, создавая успокаивающий фон, звучала классическая музыка. Не объявив о прибытии Вора, Серена ушла. Удивленный ее грубостью, Вориан тупо уставился ей вслед. Его восхитило ее лицо и янтарно-каштановые волосы, но не менее того он был поражен ее характером и очевидным умом. Талия была полной, и Вориану показалось, что она беременна. Парадоксально, но надменность делала ее еще более пленительной; он желал ее, как нечто недоступное и поэтому манящее.
Очевидно, Серена Батлер так и не смирилась со своим положением домашней прислуги. Учитывая, что рабы вообще жили в ужасных бараках и в нечеловеческих условиях, ей было не на что жаловаться. Что ей надо? Чего она хочет? В ее поведении не было никакого разумного смысла.
– Потрясающа, не правда ли? – спросил Эразм, продолжая стоять под дождем. Робот сложил свое податливое лицо в покровительственную снисходительную улыбку.
Стараясь не попасть под холодные капли дождя, Вор ответил:
– Я удивлен тем, что ты терпишь такое раздражающее поведение.
– Такое поведение хорошо меня просвещает. – Эразм снова принялся изучать капли, падающие в отражающий бассейн. – Я нахожу ее интересной. Ее честность освежает, так же, как, впрочем, и твоя.
Робот шагнул к Вориану.
– Я зашел в тупик в своем изучении человеческого поведения, потому что до сих пор подбирал объекты изучения среди обучаемых пленников, которые были рождены для рабства. Они не видели иной жизни, кроме рабской и приниженной, в них нет искры. Они овцы в отличие от тебя, Вориан Атрейдес. Ты – волк. Такова и Серена Батлер, хотя, конечно, она волк иного рода.
Гость поклонился, преисполнившись гордости от похвалы со стороны мыслящей машины.
– Я буду счастлив помочь тебе, чем смогу, Эразм.
– Полагаю, что тебе понравилось путешествие в карете? Я выращиваю жеребцов и держу их для особо важных случаев. Ты дал мне повод воспользоваться ими.
– Это было необычное ощущение, – признался Атрейдес. – Это очень… архаичный способ передвижения.
– Подойди ко мне и постой вместе со мной под дождем. – Эразм поманил его к себе своей синтетической рукой. – Это очень приятно, смею тебя уверить.
Вор послушно встал туда, куда ему велели, изо всех сил стараясь не показать, как ему неприятно и неудобно. Дождь быстро промочил насквозь его рубашку, намочил голые руки, вода закапала с черных курчавых волос на лоб, стала заливать глаза.
– Да, Эразм, это очень приятно.
Робот изобразил смех.
– Ты лжешь.
Сохранив присутствие духа, Вориан ответил:
– Это люди умеют делать лучше всего.
Смилостивившись, робот отвел Вориана из-под холодной капели.
– Давай обсудим Серену. Она привлекательна по меркам человеческих понятий о красоте, не правда ли?
Вор не знал, что ответить, но Эразм настаивал на своем:
– Я видел, как ты вел себя в ее присутствии. Ты бы хотел произвести потомство от этой представительницы дикого типа человека, разве нет? Сейчас она носит ребенка от своего любовника-хретгира, но у нас впереди много времени. Правда, что она не похожа на рабынь, которых тебе дарили для наслаждений?
Вор затруднился с ответом. Он не мог понять, что хочет узнать от него робот.
– Да, она красива и… пленительна.
Эразм издал синтетический звук, нечто похожее на вздох.
– Это очень печально, но, несмотря на многочисленные усовершенствования моих органов чувств, я остался не способен к сексуальной активности. По крайней мере я не могу в этом отношении имитировать мужчину биологического вида. Я потратил столетия, разрабатывая усовершенствования и модификации, которые помогли бы мне воспроизвести ощущение экстаза, доступного даже самым примитивным людям. Но мне не удалось добиться ощутимого прогресса в этом направлении. Все мои попытки иметь дело с рабынями не увенчались успехом.