Джебрасси нахмурился.
— Словом, поклянись никогда никому не рассказывать.
— И?..
— И еще поклянись, что полученным знанием воспользуешься ради блага всех наших поисков — а не только по собственному усмотрению. Не ради личной славы.
Болезненный щипок. Ведь он как раз на это и рассчитывал.
— Ну?..
— Дай слово не уходить на марш в одиночку или с кем-то другим — к тому же должен выждать время. Дай согласие на то, чтобы тебя выбрали — в противном случае ты остаешься на Ярусах.
— Ничто не стоит таких обещаний. Ничто. Я… — Его передернуло. — Я сдохну, если узнаю, что не смогу уйти.
Мгновенный, безнадежно разочарованный взгляд, который бросила Тиадба, дал понять Джебрасси, что он совершил серьезную ошибку.
— Что ж, иди тогда, — сказала девушка. — Я останусь здесь и уйду чуть погодя. Нам не следует показываться вместе. По возвращении я сообщу смотрителям об этом несчастном искателе.
Джебрасси отвернулся и сел на краю просцениума. Неужели она всерьез верит, что способна предложить нечто, ради чего есть смысл пойти на такую жертву, записаться в рабы? Что же это может быть?
— Поход состоится, это решено, — бросила Тиадба ему в спину. Голос ее странно подрагивал. — Участников подбирают крайне осторожно… без спешки. А мы все слишком нетерпеливы. Нужно принять множество подготовительных мер… Ничего, придет время, осталось не так долго…
Джебрасси слышал о подборе молодежи, об их тренировках, о каких-то заданиях в районе сливных каналов… Но это были только слухи.
— Существует план. Есть и лидер, — сказала Тиадба. — Человек, которому мы верим.
Вот это уже ближе к правде. Он всегда задавался вопросом, как выжить в неизвестной стране за пределами Кальпы без надлежащей подготовки, снаряжения или припасов.
Тиадба присела рядом, в очередной раз выбив его из равновесия, — ее движения были бесшумны и грациозны. Она бросила косой взгляд из-под ресниц, полуприкрытых как бы в сладостной дреме. Девушку едва заметно передернуло, но она придвинулась ближе и положила голову ему на плечо. Джебрасси от этого прикосновения пробило током. Сердце тяжело трепыхнулось, и по ладоням расплылось тепло.
— Я знаю, ты не соврешь, — прошептала она. — И никогда не подведешь нас.
— Отчего ты так уверена? — спросил он, изо всех сил стараясь звучать резко и мужественно.
— Потому что я знаю. Мы уже встречались, — ответила она. — Разве ты сам этого не чувствуешь?
Он вскочил, бесцеремонно сбросил ее цепляющиеся руки и решительно зашагал прочь.
— Слишком много клятв ты хочешь, да маловато сулишь взамен.
Тиадба кинулась следом, ухватила за локоть, потянула за пальцы — жестко и требовательно.
— Обещай! — воскликнула она. — Ты сам знаешь, что должен!
— Пусти!
Он попытался отпихнуть ее, но девушка, взвизгнув, схватила Джебрасси за плечи и подставила подножку. Они покатились по пыльной сцене амфитеатра. Тиадба, несомненно, брала верх — да, самки древнего племени отличались неожиданной цепкостью, а еще — в особенности — сладким запахом. Запах был их главным оружием. От него пропадало всякое желание бороться.
Она прижала его спиной к полу.
— Да перестань же! — с досадой крикнул юноша. Девичье лицо совсем рядом, в глазах яростное напряжение. Одежда выпачкана пылью.
Тиадба нахмурилась — до того мрачно, что ему от стыда захотелось отвернуться.
— Не будь дураком. Обещай мне! — А затем, громким шепотом, чуть ли не губы в губы: — Обещай…
— Дай мне хоть что-нибудь, какую-то надежду, — сказал он обиженным, срывающимся голосом. — Ты обещай мне, что я отправлюсь в следующий поход!
Тиадба перекатилась на пол и встала на ноги, стряхивая пыль.
— Выбор зависит не от меня.
— Вот ты заявила: дескать, мы уже были знакомы… хотя совершенно очевидно, что меня совсем не понимаешь.
Закрыв глаза, Тиадба сложила ладони перед грудью и торжественно коснулась пальцами лба.
— Ну, знаешь ли… — проворчал он. — Ты, наверное, специально охотишься на одиноких изгоев… Ты вообще знаешь, кто такая? Пучок чафовых побегов, которыми подманивают грузопеда.
Джебрасси силой вынудил девушку опустить руки и взглянул ей в глаза. Да, есть в них что-то, какая-то знакомая черта — объяснить невозможно, и это злило особенно сильно. Он разжал пальцы.
— Если ты такой мужественный, почему сам не отправишься? — язвительно спросила она. — Что тебя останавливает?
Он тут же ощетинился.
— Забыла про смотрителей? Тут на каждом шагу… Короче, я согласен с одним: поход надо спланировать.
— А если я расскажу тебе о трудностях подробнее? Расскажу о том, что эти планы предполагают?
— Значит, готова предать своих?
— Я тебе верю.
— Вот уж не следовало бы. Я вообще безответственный.
— Это тебе опекуны так сказали?
— Мои мер и пер погибли, — сухо ответил он.
Девушка вновь прильнула к нему. В чем-чем, а в упрямстве ей не откажешь.
— Я знаю, — кивнула она.
— Их вторжение украло.
— Знаю.
— Откуда?
— Ты рассказал об этом нашему лидеру. На базаре. Но еще до этого я рассказала ей о тебе. Она дала разрешение с тобой здесь встретиться.
Такой поворот лишил Джебрасси слов. Нет, вы только представьте! Чтобы самма — целительница-пестунья и наперсница тайных дум — предала доверие Джебрасси с той же легкостью, что и Кхрен… Это лежало за пределами всяческого разумения.
Почти. Время — и то менялось; вторжения накатывали одно за другим — да и смотрители вели себя не так, как раньше. Недаром давеча показалось, что среди них появились Высоканы! Вот и спрашивается: можно ли в таких условиях верить кому-либо или чему-либо?
Тиадба почувствовала внутреннюю муку Джебрасси и легонько пожала ему плечи.
— Я расскажу все, что знаю. Тебе даже не надо ничего обещать. Потому что все поймешь сам, вот насколько это важно.
— Это она тебя подучила так говорить?
— Нет, — решительно мотнула головой Тиадба. — Здесь мой риск.
Джебрасси устало закатил глаза.
— Я не знаю, кто я такой и где окажусь в конце концов. Поэтому я пошел к самме.
Его передернуло.
Меж тем Тиадба мучительно подбирала правильные слова:
— Два имени… Просто объясни, что они значат. Я скажу тебе одно, а ты мне — второе. Договорились?
— Имена?